Ловушка для влюбленной Снегурочки
Шрифт:
Неля заорала, как безумная:
– Ты вдвоем с ней? Открывайте сейчас же, иначе я дверь разнесу в щепки!
– Неля, не кричите так! – рассердилась Маша. – Ребенка разбудите!
– Ах, тут уже и ребенок есть? Нечего сказать, хороша штучка, подсуетилась быстро, с богатого мужика алименты пристроилась драть? Открой, стерва!
– Вы что, олигарх? Вот не повезло-то, – устало вздохнула Маша, присаживаясь на тумбочку. – Может, ватные тампоны принести? Как долго она обычно визжит?
– Обычно она не визжит, – обиделся за подругу Сергей. – И ты сама виновата, не надо было
– Я не хотела. Нет, хотела. Но это ничего не меняет. Мне было интересно, как она отреагирует. Знаете, Сергей, чувства людей обычно проверяются в экстремальных ситуациях. Находясь на грани между жизнью и смертью, человек совершает искренние поступки. Нашу ситуацию можно считать экстремальной. Ревность – одно из самых сильных чувств человека.
– Откуда ты все это знаешь? – усмехнулся он.
Неля от угроз перешла к плачу. Судя по всему, решила разжалобить.
– А я умная, не замечал? – тихо промолвила Маша.
– Заметил, что ты необыкновенная. – Сергей подошел к ней, намереваясь поговорить.
– Не надо! – предупредила Маша, отталкивая его руку. – Это как при трупе целоваться!
– А-а-а-а-а, – выла за дверью Неля. – Я такая несчастная, а-а-а-а-а…
– По-моему, она слишком много выпила, – нахмурился Сергей, обернувшись к двери.
– Обычно она не пьет?
– Нет. Сейчас я решу эту проблему.
Он позвонил в соседнюю квартиру и позвал к телефону Спицына. Тот не смог отказать шефу и согласился предоставить помощь девице, рвущей, не жалея дорогостоящего маникюра, обивку на двери Тамариной квартиры. В соседней квартире тоже послышался недовольный женский визг. Но стих быстрее, чем на лестничной клетке. Там послышалась возня и отборная ругань. Маша обомлела – Неля ругалась, как портовый грузчик. Разумеется, Маша не слышала, как именно они ругаются, но полагала, что хуже нельзя. Она ошиблась! Когда Спицын потащил Нелю в соседнюю квартиру, у окружающих завяли уши.
– Я же говорила, – прошептала Маша, – люди в экстремальных ситуациях ведут себя естественно… Со всем этим нужно что-то делать, Сергей!
– Нет уж, уволь! Я не полезу туда!
– Может, каким-то другим образом… Она так несчастна.
– О! Какое человеколюбие вдруг в тебе открылось. С чего бы?
– С того самого! – рассердилась Маша. – Все мы люди! И бросать нас плохо.
– Ее никто не бросал!
– Так, значит, – покачала головой Маша, – она остается вашей невестой? Замечательно. А ведь мы чуть не поцеловались еще раз! Бабник! – Она гордо выпрямилась и вернулась в комнату.
Сергей расхохотался. Он никогда не видел так сильно ревнующих женщин. Так его никогда не ревновали.
Борис звонил Тамаре, продолжая мотаться по городу. И поражался количеству прогуливающихся в новогоднюю ночь людей. Он останавливал машину, чтобы разглядеть в толпе родное лицо, и натыкался на знакомых. Борис не представлял, что руководитель серьезной экономической структуры города может запросто вышагивать по хрустящему снегу с женой и внучкой. А надменная бизнес-леди, которая выпила из Бориса ведро крови, когда они занимались совместным проектом, запускала возле своего дома
В обычное время все эти люди и шага не делали, их везде дожидался автомобиль с личным водителем. Мир перевернулся с ног на голову? Получается, что Борис не один потерял загранпаспорт и остался на праздники в родной глубинке? Сливки города, по которым горючими слезами плакал Куршавель, тоже решили провести новогоднюю ночь дома?
Но чему удивляться, ведь Новый год – семейный праздник. И у него тоже есть семья. Сейчас он найдет Тамару, и они вернутся к Олеське. Не может такого быть, чтобы она променяла его на чужого мужика. Да, он гад, он сволочь, но он родная ей сволочь! Он исправится, начнет жизнь заново, с чистого листа. Пусть только отыщется Тамара.
Куда же она могла деться? Борис прикинул, куда бы он сам отправился. В таком мерзком случае его свинской неблагодарности и примитивного мужского эгоизма. Думать пришлось недолго. Борис вспомнил время, когда они с Тамарой встречались на лавочках в парках и назначали встречи возле памятников. Он вспомнил и скамейку в Тихом сквере, где они первый раз поцеловались. Память услужливо выдавала ему подробности, связанные с любимой женщиной. Она в тот раз была необыкновенно красивой! Она и сейчас необыкновенно красивая.
Борис нажал на газ и понесся к Тихому скверу.
Припарковать машину удалось сразу. Отважных подвыпивших граждан, рискнувших вступить в прения с сотрудниками правопорядка на дорогах, было немного. Правда, и самих сотрудников поблизости не наблюдалось. Борис вышел из автомобиля и поспешил в сквер, где гулял народ. На скамейке он заметил одинокий темный женский силуэт. Сердце защемило. Какой же он был дурак!
– Тамара! Томка моя!
Он подбежал к скамейке, схватил в охапку женщину и прижал к груди.
– Извините, – раздался тонкий голосок, – я не ваша Тамара. Я вообще не Тамара.
Борис отстранился. Действительно, это не она. Чудес не бывает.
– Что ты здесь сидишь? – разозлился Борис на дрожащую девчонку с красным носом. – Замерзнуть хочешь?
– А хоть бы и замерзнуть! – дерзко ответила она, вздергивая курносый нос. – Вам какое дело? Кто вы такой, чтобы на меня кричать?
– Кто я? Никто, просто человек. Проходил мимо…
– Вот и проходите! – Девчонка всхлипнула и едва не разревелась. – Я никому тут не мешаю.
– Он не пришел? – догадался Борис.
– А я и не ждала! – продолжала дерзко отвечать девчонка сквозь слезы. – Очень надо. Этот несчастный трус сразу сбежал, как только про ребенка услышал.
– Так ты беременная, – изумился Борис. – Только этого мне не хватало!
– А с какой стати вы меня к себе причисляете? Я вполне самостоятельная личность и могу сама о себе позаботиться.
– Так, значит! Давай-ка, самостоятельная личность, шагай самостоятельно в мою машину, я тебя к родителям отвезу! Или понесу, черт подери, но замерзнуть из-за одного идиота тебе не позволю.