Ловушка для вора
Шрифт:
— Где я? — слабым голосом спросила еще Лиля, прикладывая ладони к вискам. — Такое ощущение, что я проснулась… Что я очень долго спала… А кто вы все? А папка где?
— Потом все объясню! — сказал радостный Щукин. — Успеем еще накалякаться…
— Папка…
— Мамка! — раздался вдруг голос из угла. — Папка!
Все присутствующие в комнате обернулись и увидели сжавшегося в комок Ляжечку. Он плакал — из глаз его, расширенных и совершенно безумных, катились крупные слезы.
— Мы с папкой гулять ходили, — всхлипнул Ляжечка, — он, как всегда, нажрался, и его забрать хотели в мусорню. А я им говорю — он же академик…
— Приехали, — констатировал Капитон, — полный дурдом. Он ходить-то может?
— Может, — сказал Щукин с некоторым сомнением в голосе. — По крайней мере твоим ментам будет что передать приезжим сотрудникам. Этот тип точно покажется странным.
В комнату снова ворвался крепыш.
— Ну вы что?! — заорал он. — Мусора с минуты на минуту здесь будут!
— Начинаем, — сказал Щукин, посмотрев на Капитона. — Куда нам с Лилькой идти, после того как мы на пароме засветимся?
— Я дам адрес! — быстро проговорил Капитон. — Вы должны оторваться от возможного «хвоста». О твоем майоре мои люди позаботятся, но ты ведь говорил — нет никакой гарантии, что майор один будет на пароме, без прикрытия…
— Диктуй адрес!
— Начинаем, — скомандовал Капитон, продиктовав адрес Николаю.
Глава 16
Как и следовало ожидать, группу захвата отозвали сразу после того, как Щукин со своей спутницей появились у трапа.
Николай сразу заметил в толпе бледное лицо майора. Кроме него, в помещении пристани все еще маячили те люди в штатском с суровыми лицами, которые ехали на «девятке» позади Ляжечкиной машины.
Хоть группа захвата и уехала, ментов в здании не стало меньше. То и дело мелькали красные околыши, люди в камуфляже перерывали служебные помещения, куда их долго не допускала администрация, запуганная строжайшими запретами и угрозами Капитона, которого в здании, конечно, уже не было.
Искали менты явно Ляжечку или какие-то следы его похищения. Щукин просто физически ощущал опасность того, что его могут каждую минуту сдернуть с парома и отправить на допрос, — тот шухер, который поднялся после его исчезновения и последующего исчезновения Ляжечки был глобален. Да еще если прибавить к этому всеобщую панику из-за несуществующей бомбы…
Но Николая с Лилей пока никто не трогал. У трапа клубились провожающие, Щукин и Лиля прошли контроль и проследовали на палубу. Поднимаясь вверх по лестнице, Щукин снова увидел майора, который, укрывшись от суетящихся людей полой пиджака, что-то говорил в динамик мобильного телефона.
Все сжалось внутри у Щукина.
«Пора», — подумал он.
И, крепче перехватив мягкую и податливую руку Лили, пошел обратно к трапу. Боковым зрением Николай видел майора. Майор, нервно вздрагивая костистым носом, чесал мобильником себе затылок. Потом, как заметил Николай, он двинулся вслед за ними, явно недоумевая, почему они возвращаются.
Щукин не спешил, чтобы дать возможность майору поспеть за ним. Когда Николай с Лилей оказались у трапа, майор стоял всего в нескольких шагах от него.
— Вы куда? — спросила женщина, останавливая Николая. — Отправление через пять минут. Вернитесь на паром, пожалуйста…
— Да мне сигарет купить
— Сигареты продаются в кафе, — вежливо, но довольно строго заметила женщина, немного удивленно глядя на Лилю, с отсутствующим видом уставившуюся на синюю воду за бортом судна.
— Так у вас дорого! — перекрикивая шум на пристани, горланил Щукин. — Я не миллионер, чтобы такие деньги за курево платить! Вы думаете, у меня денег куры не клюют?! Думаете, у меня чемодан этот набит деньгами, что ли? Да там тряпье только! Вот посмотрите! Посмотрите!
И Щукин совал в лицо тетке свой чемоданчик и кричал все настойчивее, пока она наконец не пропустила назойливого пассажира.
— Только на пять минут! — крикнула она ему вслед и проворчала: — Зальют глаза и лезут… Девка-то совсем окосела…
Не прошло и полминуты, как следом за Щукиным с трапа сунулся и майор. Женщина попыталась было не пустить и его, но тот мельком показал ей заветную красную книжечку.
Выскочив на пристань, майор чуть ли не бегом припустил за Щукиным.
— Куда он идет? — бормотал себе под нос недоумевающий милиционер. — Какие сигареты? Дело тут не в сигаретах… Надо бы сообщить… И Лажечников куда-то пропал… этот толстый дурак. Может быть, испугался моих угроз и ударился в бега? А эта дурацкая бомба в здании вокзала… Обычная телефонная шутка или что-то еще?.. Надо бы сообщить…
Щукин со своей спутницей подошел к ларьку и, вместо того чтобы обратиться в окошечко, вдруг круто развернулся и направился в темный переулок между задней стенкой киоска и каменной стеной пристани.
Переулок был явно глухим, как прекрасно было видно майору со стороны, и милиционер не мог понять, что там понадобилось тем, за кем он вел наблюдение.
Майор на мгновение остолбенел и, забыв о телефоне, который был у него в руке, в два прыжка преодолел расстояние до киоска и заглянул в крохотный переулок, где скрылись Щукин и Лиля.
Там было темно, и Щукина и Лилю, которых он ожидал увидеть, майор не обнаружил — его глаза просто еще не привыкли к темноте. Зато прямо перед лицом майора, растерявшегося от не поддающихся никакой логике поступков объектов наблюдения, возникла глумливая рожа — совершенно незнакомая.
Майор открыл рот, видимо, для того, чтобы что-то сказать или спросить, но не успел произнести ни слова — свистнувший откуда-то из темноты кулак врезался прямо в ухо майора, и весь мир для него погас.
А через минуту к киоску подъехала иномарка с тонированными стеклами. Менты, суетящиеся в помещении пристани, не могли, конечно, увидеть, как двое крепких ребят погрузили в нее бесчувственное тело и тотчас исчезли.
А вместе с ними в той же машине исчезли с пристани Щукин и Лиля.
Дальнейшая судьба майора Щукину была неизвестна, да она его и не интересовала. Майор лежал себе спокойно в багажнике машины.
— Что теперь? — весело спросил Николай у водителя. — Поедем за моими бабками?
— Ага, — сказал «браток» и обернулся.
Николай вздрогнул, узнав того самого крепыша, который тогда в коридоре служебных помещений в здании пристани наставил на него пистолет. Но вздрогнул Щукин не только поэтому, и теперь крепыш, усмехаясь, смотрел в лицо Николая, а в руке его был пистолет.