Ловушка Иуды
Шрифт:
— Над книгой? — Майкл нахмурился. — Вы имеете в виду рукопись, которую я нашел в машине?
Сара заколебалась, но решила, что лучше сказать правду.
— Это… повесть, — ответила она. — Для детей. Я хотела… переписать и немного сократить ее.
Майкл покачал головой.
— Ну и ну! Писательница, да и только.
— Я предпочитаю, когда говорят… автор, — поправила она, и он усмехнулся.
— Да вы никак феминистка, госпожа Форчун? — спросил он.
— Я понимаю, вас это забавляет, — парировала она, — но я серьезно отношусь к своей работе.
— Охотно
Сара подняла голову.
— Можно сказать так.
— Понятно. — Он замолчал, опершись одной рукой на каминную полку рядом с ней. — И мое присутствие будет вас отвлекать?
Сара пристально посмотрела в его смеющиеся глаза, повернулась и вышла в холл. Она занялась своими сумками, что-то проверяла, перекладывала без всякой на то необходимости, и, собравшись с силами, повернулась к нему. — Я… я не благодарю вас за гостеприимство, господин Трегоуэр…
— Господин Трегоуэр! — раздраженно перебил он ее и нетерпеливо дернул себя за волосы на затылке. — Сара! Давайте прекратим эту дурацкую шараду! Вы ведь знаете, что никуда не уедете. Я не могу… я не отпущу вас. Во всяком случае, сейчас. — Он беспокойно огляделся. — Нам нужно время обо всем поговорить. Ну ради Бога, неужели вы не понимаете? — Он смотрел ей прямо в глаза. — Мы не можем просто так… разойтись. Я не хочу так. — Он тяжело вздохнул. — Пожалуйста, постарайтесь меня понять, Сара. Я хочу, чтобы вы остались.
Она задрожала, и он тут же подбежал к ней и взял обе ее руки в свои, чтобы согреть их.
— Да не смотрите вы на меня так, — пробормотал он. — Я понимаю, что пока не сделал ничего, чтобы вызвать ваше уважение и хорошее отношение к себе, но, поверьте мне, у меня тоже есть чувства, и вы не представляете, как я себя казню за то, что так обошелся с вами.
— Вам нечего себя…
— Черт побери, позвольте мне самому решать, что мне делать и чего не делать. — Он посмотрел на ее захваченные им руки, и она вздрогнула, увидев, сколько нежности он вложил в этот жест. — Если вы останетесь, я по крайней мере смогу прикидываться, что я… вам немного нравлюсь.
Сара пыталась освободиться.
— А… а что вы собираетесь делать? — спросила она. — Тоже здесь останетесь? Вы, кажется, говорили, что работаете в… в Бразилии. Когда вы думаете туда вернуться? Как вы можете позволить себе потерять столько времени в Англии?
Он чуть поморщился, услышав упрек в ее словах, и тихо сказал:
— Раз Адам умер, Изабелла хочет, чтобы я остался в Португалии. А пока мне надо уладить дела Адама.
— Значит, вам придется… встречаться с Дианой?
— Необязательно. Этим могут заняться адвокаты Трегоуэров. Если Диане, по вашим словам, причитается половина имения покойного мужа, придется… это учесть. — Он помолчал. — Но это не имеет никакого отношения к нам… к тебе. — Его темные проницательные глаза словно смотрели ей прямо в душу, бередили ее. — Останься. Я не буду тебе мешать — обещаю. Может, я на несколько дней уеду в Лондон. Считай, что днем меня нет. Дом достаточно велик, честное слово. Дай нам время как следует узнать друг друга.
— Вы
— Сара! — Он больно сжал ее пальцы. — Что с тобой? Почему тебе взбрело в голову, что я не хочу узнать тебя? Сара… маленькая Сара… — Он поднял ее пальцы к своим губам, и ее сердце опять бешено застучало. — Ты не представляешь себе, как ты ошибаешься. Ты такая… очаровательная. Ты самая привлекательная женщина из всех, кого мне довелось видеть, и не только внешне, хотя и внешне ты лучше всех. — Губы его дрогнули. — Наверное, поэтому я тебя тогда отпустил. Я хотел о тебе плохо думать, но это было трудно, чертовски трудно, когда ты вся такая…
— Майкл…
— Нет, выслушай меня, Сара. Ты мне нравишься. У тебя есть характер, и мне это нравится. Я никогда раньше не встречал такой, как ты. Не уезжай, Сара. Пока мы… не узнаем получше друг друга.
Его признание взволновало Сару, но еще и раздразнило. Ей так хотелось поверить ему, но она понимала, что все это шарада. Он не знает ее. Он только думает, что знает. А когда узнает…
— Извините, — сказала она, избегая его взгляда. — Я… я польщена, конечно, но…
— Черт побери, да позабудь ты про то, что было ночью, — сердился он.
— Забудь, что я принимал тебя за Диану, и постарайся понять, что я хочу тебе сказать. Я совсем не такой человек, каким ты меня представляешь. Я вел себя как свинья, согласен. То, что я отпустил тебя ночью, совсем на меня не похоже, уж поверь мне. Но ты… как мне тебе объяснить, ты помогла мне открыть в себе что-то такое, о чем я и не догадывался. Ну позволь мне хотя бы пожить еще немного с этим открытием! Дай мне понять для себя — для нас обоих, — что это такое!
Сара колебалась.
— Я… я думаю, вы предполагаете заранее, — сказала она, тщательно подбирая слова, хотя ей трудно было сказать их, — вы… вы предполагаете заранее, что… что я хочу вас узнать.
— А ты не хочешь? — резко спросил он. — Ты хочешь сказать, что ты всегда себя ведешь как вчера ночью, когда тебя пытаются… изнасиловать? — Да… то есть нет! Не в этом дело.
— А в чем же тогда?
— Я… ну, вы ничего обо мне не знаете. Я хочу сказать, что, может, я не такая… такая невинная, как вы думаете. — Сара покраснела. Это было ужасно, ей было противно ему лгать, но надо было хоть как-то разрядить обстановку. — Мне уже двадцать два. Я… у меня были мужчины.
Он нахмурился, но не дал ей продолжить, а сказал ровным голосом:
— Ну и отлично. Мне никогда не нравились девственницы.
Она вырвала свои руки из его рук, хотя, скорее всего, это он сам отпустил их. Никогда в жизни она не была так потрясена и возбуждена, она не могла позволить ему говорить дальше.
— Мне нужно вернуться в Лондон, — упрямо твердила она и увидела, как у него прищурились от нетерпения глаза.
— Понятно. — Он поиграл плечами, внимательно глядя на нее. — А что ты скажешь Диане? Что ее маленькая хитрость удалась? Что мина обезврежена и ей больше ничто не угрожает?