Ловушка под омелой

Мирошник Ксения Викторовна

Переоделась и присела у окна, укрывшись мягким пледом. Мечтательно глядя в тёмное небо, я возносила благодарность к небесам. Улыбка не сходила с лица даже когда задремала прямо на полу. Очнулась резко, будто от толчка в плечо. Сначала ничего не поняла, а потом мысль прорезала сознание. Коньки! Я оставила коньки под ёлкой. Они конечно не исчезнут навсегда, но студенты очень любят прятать чужие вещи. А мне бы не хотелось искать их повсюду. Теперь я считала их особенными, чем-то вроде талисмана, принёсшего мне удачу. Наспех набросила куртку и плащ, а потом выскочила из комнаты.

Проходя мимо комнат преподавателей, сбавила шаг,

чтобы никого не потревожить. На улице всё было по — прежнему, ещё несколько запоздалых пар танцевали под тихую мелодию. Пара фей болтали со студентами, да миссис Патчис следила за порядком. Сегодня это её обязанность, она не сможет уйти спать до тех пор, пока все не разойдутся по комнатам.

Стараясь, чтобы меня не заметили, я скользнула к ёлке и отыскав коньки, облегчённо выдохнула.

— Слава Богу!

Прижала заветные ботинки к груди и вспомнив события уходящей ночи, снова улыбнулась.

— У тебя всё получилось, — сказал капитан, который снова словно из-под земли вырос.

Я вздрогнула, но не разозлилась. Ничто не способно было испортить моего настроения.

— Да, — улыбнулась шире. — Ваши слова немного помогли.

— Я рад, — сказал он, но особой радости на его лице я не заметила. Разве что один уголок губ дёрнулся вверх. — Сомнения и неуверенность мешают.

— А вы никогда не сомневаетесь в себе?

— Почему же? — внезапно усмехнулся он. Эта усмешка заметно преобразила его лицо, от чего оно показалось немного моложе и будто даже ещё симпатичнее. — Сомневаюсь, просто научился концентрироваться на другом.

— Полезное умение, — отметила я и медленно пошла обратно к корпусу.

— Согласен, — ответил Аведа, сопровождая меня.

Разговор получался странным и близость капитана вызывала неловкость. Не могу сказать, что он был мне противен или что-то вроде того, если речь шла не о службе, то говорить с ним было не в тягость и вроде как даже приятно. Но в эту минуту все мои мысли занимал Джерс. Чувства бурлили внутри, а надежды на зарождающиеся отношения заставляли сиять. Я хотела поскорее оказаться в своей комнате и перед сном помечтать о Джерсе. Резко повернулась к мужчине и выпалила:

— Спасибо, капитан. Доброй ночи.

Он замер на месте, не ожидая такого поворота, а я сделала шаг назад и внезапно оскользнулась на чём-то. Если бы капитан вовремя не среагировал, то я хорошо приложилась бы к земле. Аведа удержал меня за талию, а потом аккуратно вернул на ноги, но руки своей не убрал. Что-то глубокое и как бушующее море неспокойное промелькнуло в его, сейчас казавшихся синими, глазах. Моя рука покоилась на его груди и под собственной ладонью я ощутила биение мужественного сердца. Выдохнула, а потом медленно вдохнула и морозная свежесть смешалась с тонким древесным ароматом, исходящим от тела капитана. Голова пошла кругом, ноги снова подкосились, а в душе проснулся ураган. Горячие руки капитана не отпускали, а глаза всё так же смотрели мне в лицо. Я скользнула взглядом по его скуле, потом по щеке и спустилась к губам, которые были слегка приоткрыты, словно от удивления. Ураган в груди усилился, мешая дышать и разнося по телу колючие мурашки. Мир уменьшился до размера губ капитана, который уже тоже дышал неровно.

Лёгкое серебристое свечение озарило лицо Аведы, послышался сказочно прекрасный перезвон тысяч крошечных колокольчиков, и я ощутила всплеск древней как сама жизнь магии. Она сковала меня, очаровала и будто поработила.

Я чувствовала её присутствие, но не могла ни распознать, ни оттолкнуть. Она притягивала меня к губам капитана, призывала коснуться их своими и насладиться самым сладким поцелуем в моей жизни. Откуда я это знала? Просто чувствовала.

Казалось капитан ощущал то же самое. Его лицо становилось всё ближе, аромат всё сильнее, а притяжение между нами непреодолимее. Наконец мы сдались и прильнули друг к другу. Губы мужчины оказались мягкими и ласковыми. Сердце будто захлебнулось восторгом и я, уронив коньки, запустила руки в волосы Андреаса. По телу пробежала приятная дрожь, когда капитан прижал меня крепче, обнимая обеими руками.

Это было похоже на наваждение, на помешательство, но мне было всё равно. Где-то на задворках сознания маячила мысль, что происходит что-то неправильное, но в голове царил вязкий томительный туман. Я отчаянно хотела, чтобы этот поцелуй никогда не прерывался, но капитан всё же смог оторваться от меня. Его глаза горели, он растерянно смотрел в моё лицо и тяжело дышал. Только когда ощутила холодок на губах, осознала, что произошло. Свечение угасало, но я успела поднять голову и ахнуть:

— Как это возможно?

Отскочив от капитана, я с ужасом смотрела на омелу, которая и издавала то самое странное свечение. Всё это наваждение было ничем иным, как древней магией омелы. Но разве целоваться под ней не должны только влюблённые?

Глава 5.

— Что это было? — растерянно спросил капитан, глядя на меня чуть округлившимися глазами.

Он коснулся пальцем своих губ, а потом, как и я, поднял голову. Омела, словно живая, мягко пульсировала уже почти растаявшим серебристым сиянием. Я всё ещё ощущала всплеск её магии и всё ещё испытывала влечение к капитану. Но совсем лёгкое, будто остаточное.

— Оба, немедленно, в мой кабинет! — прозвучал властный голос миссис Патчис, и я вздрогнула.

Мы с капитаном синхронно повернулись к моей наставнице, которая выглядела не менее растерянной чем мы. Её прямая спина отчего-то стала ещё прямее, а на сжатых кулаках пальцы казались совсем тонкими.

— Немедленно! — повторила она и быстрым шагом направилась к дверям корпуса.

Мы с капитаном невольно переглянулись и последовали за ней. По дороге наставница не сказала ни единого слова, лишь создала узорный снежок и вложила в него послание для магистров. Если миссис Патчис в такое время решила побеспокоить их, значит, произошло что-то действительно серьёзное. Не думаю, что дело в поцелуе. Студенты не редко вступают в отношения со стражами, невзирая на запреты, но как правило получают лишь порицание и всё равно рано или поздно расстаются. Ни разу подобные случаи не доходили до магистров. Сумасбродства юных влюблённых сердец обычно не входили в круг интересов основателей академии.

На душе было тревожно. Почему именно этот случай должен стать предметом обсуждения с магистрами?

Миссис Патчис достала из глубоко кармана свои ключи и открыла дверь кабинета, пропустила сначала нас, а потом вошла сама.

— Миссис Патчис, — негромко сказала я, стараясь, чтобы капитан не услышал, — я прошу прощения, что вы стали свидетелем…

Совершенно не знала, как всё это назвать, как объяснить. Зажмурилась, пытаясь отыскать правильные слова, а когда открыла глаза, наставница смотрела на меня с тревогой.