Ловушка под омелой
Шрифт:
Мистер Уилрок был действительно крупным: высокий рост, широкие плечи, крепкая спина, мощные руки. Только вот войдя в дом и присмотревшись хорошенько, я поняла, что он моложе, чем мог показаться на первый взгляд. На нём была плотная рубаха серого цвета, меховой жилет и тёплые шерстяные штаны. На ногах высокие меховые сапоги.
— Садитесь, — чуть грубовато сказал он, указывая на стулья.
— Спасибо, — поблагодарила я, опасливо поглядывая на гигантского пса.
— Он не тронет, — будто обиделся мистер Томас. — Ярд воспитанный.
Я неуверенно улыбнулась и присела на предложенный стул.
— Магистр Фергюсон сказал, что вы можете помочь, — перешёл к делу Дрей.
— А чем тут поможешь? — развёл руками «лесник», как я его мысленно окрестила. — Ситуация непростая.
— Что вы, как житель Острэма, можете рассказать мне о Морисе Голдшере?
— А что тут скажешь? — вздохнул здоровяк и сел на лавку рядом со своей собакой. — Прежде был таким же, как и я. Тихим, неприметным. Я-то и родился, и вырос в этом городе, но большую часть времени провожу в лесах, да в горах. Не люблю лясы точить с горожанами, но на собрания меня время от времени зовут. Значит, нужно им мнение моё.
Лесник погладил пса по голове и на время умолк. Он заметно расслабился, присмотревшись к нам получше. Хмурая складка на лбу разгладилась, голос стал мягче. Я посмотрела на капитана, которого неторопливость мистера Уилрока нисколько не напрягала.
— Ой, — вскочил хозяин дома, — что это я? Вы небось продрогли пока сюда топали с самой академии. Чаю хотите? С травами. Я их сам собираю.
При упоминании о чае, мой живот издал жалобный писк, и я смущённо согласилась. Капитан тоже кивнул, а потом стянул с головы шапку. Я последовала его примеру и тоже скинула верхнюю одежду. В камине потрескивали поленья, огонёк задорно плясал и на душе стало значительно теплее. Лесник мигом расстелил на столе что-то похожее на скатерть. Тряпица была хоть и заметно старенькой, но чистой, заботливо выстиранной. Мистер Уилрок исчез за дверью, которая вероятно вела в другие комнаты, а потом появился с кружками и угощениями.
— Я утром в булочную ходил, взял тут, что люблю. Может, и вам понравится, — сказал он. — У меня гостей не бывает, угощений обычно не держу.
Спустя несколько минут я уже с удовольствием пила ароматный чай с травами и жевала пирожок с мясом. Андреас тоже не обидел хозяина, принимая его угощение. Мистер Уилрок смущённо улыбался и похоже был рад нашему аппетиту.
— Так вот, — продолжил он, после громкого глотка обжигающего чая, — Мориса этого не слышно не видно было. А тут, будто подменили. Осмелел, голос появился. Ещё до происшествия с вашими фигурами, он начал подстрекать народ. Но, сами понимаете, люди давно привыкли к такому соседству. Детишки, опять же, ждут каждого из вас в городе, как чуд какого. В общем, не пошло у Мориса это дело, не сдвинулось, так сказать, с места. Люди даже огрызались порой, мол, чего воду-то мутишь. А тут этот страх ледяной. Вот и завертелось. И всё к одному, понимаешь?
Лесник посмотрел в лицо Дрея, будто хотел убедиться, что капитан хорошо понимает, о чём идёт речь. Аведа слушал внимательно, не перебивал, смотрел прямо на мистера Уилрока, периодически делая глоток вкуснейшего
— У нас староста куда-то запропастился, а тут в растерянности пока все находились, этот Голдшер и выдвинулся…
— То есть как староста запропастился? — нахмурился Андреас, откладывая пирожок. — Пропал что ли?
— А бес его знает, — пожал широкими плечами лесник. — В соседний город уехал и пока не вернулся.
— За ним такое раньше наблюдалось? — спросил Дрей.
— Он выпить не дурак, может, где-то задержался, — предположил мистер Уилрок. — Отыщется. Только вот, боюсь, к тому времени успеет Морис дел натворить.
— А что ещё вы можете рассказать о Морисе? — спросил капитан.
— Ну, скользкий он какой-то…душонка мелкая, понимаешь? — ответил мистер Томас и снова погладил собаку. — Животных, вот опять же, не любит, гонит от себя. Ярда моего пнуть однажды пытался. Ещё хитрый он и жадный.
— А чего-нибудь более странного не замечали? — спросила я. — Или может кого-нибудь странного рядом с ним?
— Я ж говорю, редко я в городе бываю, — сказал лесник, почёсывая затылок большой ладонью. — Но поспрашивать могу. С людьми я не часто говорю, но они меня не боятся. Слыхал, что собрания он устраивает где-то в городе, чуть ли не каждый вечер. Всё народ волнует, продохнуть не даёт.
— Да, — задумчиво сказал Дрей, — похоже, у него совершенно ясная цель. Настроить горожан против академии, и как результат, добиться её уничтожения. Как скоро вы сможете что-то разузнать?
— Выйду в город сегодня, мне как раз пополнить запасы нужно. Послушаю, поспрашиваю, — ответил лесник. — Может, чего полезного узнаю.
— Нам бы как-нибудь на собрание попасть, — сказал капитан. — Мне самому Мориса послушать. Да, и Хлоя бы присмотрелась, может, что магическое обнаружила бы. Кто-то же руководит этим человеком.
— Тут надо подумать, — сказал лесник. — Вы приметные оба, хотя в большой толпе можно и затеряться. Хорошо, я покумекаю и дам вам знать.
— Мистер Уилрок, — обратилась я к нему.
— Нет, — отмахнулся хозяин дома, — так не надо. Никаких мистеров. Меня здесь по-простому зовут. Лесник или просто Томас.
Значит не ошиблась, человек этот и правда был лесничим.
— Хорошо, — улыбнулась я. — Томас. А как вы думаете, могут горожане забыть о случившемся? Всё это не вина обитателей академии. Мы никогда не желали людям зла. Жили в мире.
В моём голосе прозвучали надежда и мольба. Я смотрела в глаза лесника и с замиранием сердца ждала ответа. Этот город был дорог мне, как и его обитатели.
— Я так тебе скажу, девочка, — вздохнул он. — Люди порою поддаются волнениям, общему настроению, но они отходчивы. Никто ведь не погиб, да и травмы были незначительными, насколько я знаю. Никто толком не верит в злой умысел, что бы там не говорил Морис. Но есть такое чувство, что это всё не конец и может случиться что-то ещё. И тогда последствия будут неотвратимы. Это просто ощущение, как у Ярда моего, привыкшего полагаться на собственное чутьё.
Выходит, даже лесник чувствует приближение чего-то недоброго. Вскоре напряжение может стать предельным и тогда уже никто не сможет остаться слепым.