Ловушка
Шрифт:
— Мужчина?
— Женщина? — Экселенц схватился за джамбию. — Весело у вас здесь.
На этот раз перед любопытными домочадцами, в одночасье собравшимися у распахнутой двери в покои венгерской графини, открылась картина иного рода, чем в покоях итальянок.
Юфрозина стояла над открытым сундуком и, откинув голову назад, хохотала.
Её служанка, забившись в угол между камином и зерцалом, прикрыв голову руками, голосила, как иерихонская труба.
Ирмгард, появившийся за спиной отца, довольно шепнул ему на ухо:
— Повредилась умом… Теперь мне не нужно
Герард, подойдя к сундуку, не спуская с Фроси настороженного взора, опустил глаза.
На серой парче свадебного одеяния, зловеще скалясь, на него взирал… краниум (прим. авт., череп). Сиятельный вздрогнул. В пустой глазнице черепа, шевеля лохматыми лапами, в угрожающе-оборонительной позе, приподняв переднюю часть тельца и вытянув по направлению к нарушителям покоя щупальца и раскрытые хелицеры взирал… паук. Граф брезгливо поёжился, услышав дыхание на своей шее, стоящего позади него дознавателя. Дёрнул плечом. По телу поползли мурашки.
— Что, я следующая? — Монашка заходилась смехом. — Не дождётесь! — Склонившись к сундуку и покосившись на жениха, двумя пальцами захватила однодюймового «агрессора», рассматривая. — Безобиден. — Довольная, повернулась ко всем, бросая его под ноги, собираясь раздавить.
Выскочивший из-за двери Франц схватил улепётывающего сетника. Протолкнувшись через плотный строй зевак, исчез.
— Замолчи! — Графиня повернулась в сторону голосившей служанки, бросая в неё череп. Отёрла руки о подол платья: — Свежий.
Араб в изумлении не нашёлся что сказать, считая себя здесь лишним.
От отрывистого стука захлопнувшегося сундука, присутствующие вздрогнули.
— Не повредилась… — Разочарованный вздох наследника «престола» казался гласом Божьим.
Герард почесал затылок, кривя губы:
— Кто посмел? — Обернулся на дверь.
Только что толпившаяся в дверном проёме челядь исчезла, как утренний туман, развеянный порывом ветра.
Бригахбург повернулся к Юфрозине:
— Откуда у вас это? — Ткнул пальцем в сверкнувший зажим в причёске женщины.
— Купила. — Она повела бровью, сжимая губы. Недоверчивый прищуренный взор отца жениха требовал пояснения: — Очень дорого.
— За сколько?
— Это теперь моё. — Повернулась боком, пряча с глаз украшение: — Двадцать пять фунтов.
Шамси приблизился, всматриваясь в поблёскивающие мелкие «самоцветы»:
— Пфальцграфини?
— Да, её. — Граф задумчиво смотрел на служанку, осторожно выползающую из угла, не спускающую взора с краниума.
Череп, грозно ощерившись и «уставившись» в окно, насмехался над людской суетой.
Глава 4
Утренний свет проникал сквозь прикрытые ставни. Наташа смотрела на однотонный полог над кроватью из серого полотна. Девки, пойманные с поличным, добросовестно выскребли комнату, словно хотели загладить вину. Воспитательная беседа всё равно состоится. И если с этим было понятно, то, как вести себя с Дитрихом после случившегося, она не представляла.
Который час, определить оказалось невозможно. Лежала с открытыми глазами, пытаясь
Тишина за дверью могла быть обманчивой. Природные позывы обязывали встать. Озиралась, раздумывая, почему нет зерцала? Их здесь нет вообще или нет в этой комнате? Предстояло выяснить. Привести себя в порядок при наличии карманного зеркальца не составило труда.
Выйдя в коридор и пройдя на площадку между этажами, выглянула вниз. Никакого движения. Витал слабый запах приготовляемых кушаний. На все её вопросы может дать ответы экономка. Где её искать? Начнём с кухни. Пойдём на запах.
Первый этаж. Практически никакой мебели. Длинная скамья вдоль стены справа от входной двери. На стенах потухшие факелы в держателях. Высокие узкие бойницы, прикрытые ставнями, видела вчера. Выходят во двор. Обернулась на лестницу: широкая, шикарная, с удобными отполированными перилами.
Дверь в кухню обнаружилась сразу за лестницей. Не раздумывая, открыла, входя.
Она отличалась от той, единственной виденной ею в замке Герарда. Было с чем сравнить. Неожиданно большое помещение. Четыре колонны подпирают сводчатый потолок. Огромный камин с прямым выходом в трубу дымохода. Здесь же небольшая печь для выпечки хлеба. У стены длинный стол со скамьями по обе стороны и двумя главными стульями, расположенными с торцов стола. На навесных полках расставлены кубки, медная утварь, с крючков свисают сковороды и черпаки. На узких столиках кувшины и блюда. Несмотря на порядок, кухня выглядела неуютной. На каменном полу выделялась яркая коричневая дорожка натоптанной грязи, указывая, куда чаще всего ходит прислуга. Вспомнилась карта-бродилка, которую рисовали с детьми барона. Спиной к Наташе на низких скамеечках сидели две женщины и ощипывали кур.
Услышанный обрывок фразы, сказанной одной из них, подтвердил догадку, что все разговоры в замке некоторое время будут о новой хозяйке. Не желая подслушивать, прошла вперёд, привлекая внимание. Служанки вскочили, краснея, опуская глаза, приседая.
Пфальцграфиня проследовала дальше. У разделочного широкого стола подсобницы подготавливали и нарезали овощи. Ещё одна помешивала в кастрюле варево над огнём в камине. На столе от накрытого полотном хлеба расходился вкусный запах. В открытые ставни просачивался свет и свежий воздух. Сравнение с кухней графа оказалось в пользу этой. Грязно? Поправимо.
Девушка высматривала повариху. В низкую дверь вошла женщина в замызганном переднике. В ней, высокой, крепкой и щекастой, безошибочно угадывалась главная по кухне. Следом двое мужчин вносили огромную корзину с кочанами капусты. С улицы виднелась подвода. На ней бочки, ящик с рыбой, клетки с птицей.
Неопрятный вид кухонных рабочих и самой кухарки подпортил настроение. Пока Наташа решила ни во что не вмешиваться. Предстояло выяснить у пфальцграфа, что он имел в виду, сказав, что теперь она здесь хозяйка.