Ловушка
Шрифт:
Стул колыхнулся под Толиком, чашка выскочила из мгновенно одеревеневших пальцев.
Елена села напротив Толика, опустила голову, задумалась. И он впервые увидел, что совсем не так уж она молода и хороша собой, что чувствуются в Елене надрыв и усталость. И вдруг Толику показалось, что эта квартира, которой он так восхищался, – живое и враждебное существо.
Бутылки в иностранных «мундирах», неестественно сверкающие сковороды и кастрюли, раскорячившийся массивный стол, стулья со слишком высокими, как в суде, спинками, слишком острый нож – все вокруг насторожилось и ждет момента, готовое ожить и напасть. А там, в холле, подглядывают
– Елена, а ты счастлива? – спросил Толик.
Она подняла голову, черные глаза ее посветлели, налились золотом и тоской. Толику почудилось, что увидел он хозяйку обиженную и несчастную. Видение появилось и исчезло, на ее глаза упали прозрачные заслонки, дрогнули тонкие ноздри, насмешливая улыбка скользнула по ярким губам:
– Человек, которого окружают дураки, не может быть счастлив.
Толик не умел так быстро переключаться, плыл по инерции откровения:
– Когда ты человека обижаешь, тебе приятно?
– Я тебя обидела? Что, кроме добра и денег, ты получал в моем доме? Не распускай слюни, скажи конкретно.
– Не знаю. – Толик тяжело вздохнул, развел руками. – А результат?
– Ты начал действовать за моей спиной. Когда мне рассказывали, не верила. Я догадывалась, что ты не Спиноза, но и у твоей глупости должен же существовать предел. Я не хочу тебя обидеть, мне разговор неприятен, но что делать?
– Каждый мог так попасться, меня обманули.
– Не каждый. Никогда я тебя не посылала за валютой, если не знала ее происхождения. Что ты брал, дурачок? Стоило тебе спросить: мол, откуда у вас?
– Не твое собачье дело, ответили бы мне! – взорвался Толик.
– Тебе? – Елена оглядела Толика, кивнула: – Могли. Что ты думаешь делать?
– Купец меня не знает и без вас, мадам, не найдет. Я жениться собираюсь, у меня сын скоро в школу пойдет.
– Тебя и искать не будут, им достаточно Елены Качалиной. – Елена вынула из холодильника бутылку, плеснула в стакан, выпила, дыхнула в ладонь. Она и вечером в компании выпивала лишь рюмку, сейчас глотнула полстакана, без закуски. На Толика поступок мадам подействовал сильнее слов, только сейчас он до конца сообразил, что положение у него отчаянное.
– Не называйте меня, скажите: случайный человек.
– Кому ты нужен? Сколько ты стоишь? Ты пришел по моей рекомендации. Толик, я у тебя рубль когда-нибудь взяла?
– Как можно? – Неожиданно для себя Толик перекрестился.
– Кто в это поверит? Репутация у человека либо чистая, либо грязная, а в крапинку не бывает. Деньги придется достать и вернуть.
Толик встал, попятился к дверям. Елена указала ему на стул:
– Дай мне все, что ты знаешь
– Хорошо, мадам, сей минут нарисуем. – Толик достал ручку, начал торопливо писать.
Елена взяла записку, взглянула, пожала плечами:
– Алмазы бразильские он тебе не предлагал? Почему бы не купить, хотя бы полпуда? – и ушла в кабинет.
Затренькал телефон на столе. Толик понял, что Елена кому-то звонит. Он отключил стоявший перед ним аппарат, розетка болталась, один из шурупов выскочил. Толик хотел исправить, похлопал по карманам – отвертки не было. «Как же я без инструмента, – ошалело подумал он. – Как же все? Почему? Зачем я сюда пришел? Я же мастер, человек с золотыми руками. Все она! – Толик с ненавистью посмотрел на закрытую дверь кабинета. – Если бы не она, чинил бы аппаратуру, растил бы сына, жил бы как человек».
День сегодняшний
«Спокойно, Гуров, спокойно, все еще можно исправить, ты совершал и большие глупости, – успокаивал себя Лева. – Почему ты подсознательно исключил Бабенко из числа подозреваемых? Он не умен? Так ведь и девушка не блещет, однако ты шел за ней до конца. А почему все глупости с инсценировкой не мог совершить Бабенко?»
– На чем мы остановились? – спросил Лева с видом преподавателя, продолжающего прерванный урок. – Зачем же вы вернулись? Придумали?
– Я не собирался возвращаться, в мыслях не держал. – Толик перекрестился. – Когда я отсюда дай бог ноги, то покружил по городу, заглянул в шашлычную – кусок в горло не лезет. Поехал к Игорю в кон-тору…
– К Качалину? – Лева согласно кивнул. «Придумали, ну, послушаем».
– К нему. Сам не знаю, зачем поехал. Так Ниночка, секретарша тамошняя, – не обращая на иронию никакого внимания, пояснил Толик, – мне говорит: Игорю позвонили из дома, и он как ошпаренный сорвался. Ну, я-то знал, что ему сообщили. Думаю: здесь теперь полный состав, на меня и внимания никто не обратит, узнаю, как все стряслось, и – на выход.
– Не очень вы благородно в этой истории выглядите, Анатолий. – Лева задумался, пригубил из стакана уже теплую воду. – Все, что вы рассказали, напишите.
Он принес из кабинета бумагу и ручку, положил перед Толиком:
– А кто открыл вам дверь?
– Кто открыл? – тупо переспросил Толик.
– Да, кто?
– Никто не открывал… Кто же мог открыть? Мадам была уже…
– Понимаю, у вас есть ключ. – Лева протянул руку: – Давайте!
– Нет у меня ключа! – Толик испуганно отстранился. – Откуда у меня ключ?
– Как же вы попали в квартиру? Вам никто дверь не открывал, ключа у вас нет, но вы вошли. Каким образом?
– Дверь была открыта. – Толик облегченно вздохнул, словно вынырнул из глубины.
Лева знал: так бывает с человеком, вспомнившим что-то для себя очень важное.
– Когда мадам заходит к Дэнику, ну, в квартиру рядом, то свою дверь не запирает. Прошлым годом дверь ветром прихлопнуло, к Игорю за ключами ездили.
«Такого ему быстро не выдумать, – решил Гуров. – Толик говорит правду, однако проверить я обязан».
– Я вошел, – Толик наморщил лоб, вспоминая, – сказал громко: «Мир дому сему». В гостиную я сразу и не сунулся, сюда пришел, сел. Ну, посидел немного, поднялся, хотел к Дэнику идти, в гостиную заглянул по ходу…