Ловушки жизни. Выход есть!
Шрифт:
«Ты имеешь право быть, если…» Именно это послание сообщают взрослые ребенку – и он начинает оправдывать для них свое существование. «Мы примем тебя, если ты будешь таким, как мы хотим. Ты нам нужен для каких-то наших целей». Среда постоянно оценивает и корректирует каждый шаг Маленького Человека.
«Ты имеешь право быть» – таково отличие послания этого уровня от предыдущего. Это, безусловно, дает больше возможностей для ребенка по сравнению с описанным первым уровнем. Но при этом вводит целый ряд условий его существования. Если хорошо
Однако описанная ситуация также не ведет к развитию подлинного я. «Ты имеешь право быть, но чтобы тебя принимали и любили, тебе нужно отказаться от себя». Примером здесь могут быть люди, которых вслед за З. Фрейдом принято называть нарциссами (их описание вы найдете в главе «Человек-фантом. Ловушка признания»).
Нарциссы активно наращивают свою нужность (полезность, значимость). Но как бы ни старался нарцисс, в нем живет безусловно недолюбленный ребенок, упорно и безуспешно пытающийся получить признание от других в надежде, что оно сможет утолить его голод в принятии и любви.
Нарцисс не в состоянии опираться на себя, он всегда остается зависимым от мнения, оценки Другого, так как Другой определяет качество его самочувствия, самоощущения, самобытия. Как метафорично выразился один из моих коллег: «Мясо наросло поверх хрупкого скелета». В ситуациях, когда человек чувствует отвержение от ближайшего окружения, обесценивание своих заслуг и результатов, у него возможны появление переживаний беспомощности, потеря контроля над ситуацией вплоть до приступов паники.
У всех моих клиентов с паническими атаками, как правило, были проблемы с разрешением жить. Описывая свое состояние в такие минуты, они говорят о том, что «земля уходит из-под ног», «теряется опора», «как будто проваливаешься стремительно в глубокую бездну», «как будто спускаешься по лестнице в темноте, а там нет ступеньки».
Нарциссы и шизоиды
Несколько слов об отличии людей с запретом жить (в клинике их называют шизоидами) от людей жизни с условиями (нарциссов). Нарциссы заменяют принятие признанием, всячески гоняются за ним. А для людей с запретом жить само выживание становится целью. Если нарцисс верит, что нужно что-то делать, нужно как-то появляться, проявляться – и тогда тебя заметят, оценят, полюбят, то шизоид убежден, что любое появление-проявление небезопасно для жизни. В обоих ситуациях другой человек необходим, но для нарцисса этого другого необходимо очаровать, чтобы заслужить его восхищение, для шизоида – не разгневать. Ведущим чувством в контакте у шизоида является страх, а результатом его – психическое замораживание как отказ от жизни.
И если нарциссу встретиться с собой не позволяет стыд, то шизоиду – страх.
Я есть, и это здорово!
Редко встречающийся в нашем нарциссически организованном обществе здоровый тип личности. Представители данного типа способны к высокой степени самоподдержки, самопринятия, самооценки.
Как известно, все внутрипсихические функции являются производными от отношений.
Вышеназванные функции Я – самоподдержка, самопринятие, самооценка – являются результатом хорошей внешней поддержки, принятия,
Отношение к себе обусловлено уровнем привязанности и характеризует качество жизни человека и качество его контактов с миром, другими людьми, самим собой.
Морозко
В данном разделе опишу людей первого типа, которые чувствуют запрет на жизнь. Этот уровень развития является базовым для формирования двух последующих, которые надстраиваются над ним. Фиксация же человека на этом уровне приводит к серьезным психологическим проблемам. Я буду называть такую ловушку, в которую попадает описываемый тип, ловушкой покорности. По сути, здесь мы имеем дело с вариантом психологической смерти в рамках существования жизни физической.
В качестве иллюстрации такого человека я буду использовать образ падчерицы из русской народной сказки «Морозко», в которой наиболее выпукло, на мой взгляд, представлен феномен отказа от Я.
Содержание сказки хорошо передает особенности среды, в которой росла дедова дочка (падчерица). Это обесценивающая, отвергающая среда.
Все знают, как за мачехой жить: перевернешься – бита и недовернешься – бита. А родная дочь что ни сделает – за все гладят по головке: умница.
Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь топила, избу мела – еще до свету… Ничем старухе не угодишь – все не так, все худо. Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится – не скоро уймется.
Мачеха в этой семейной системе является доминирующим членом, ей принадлежит вся власть в этой системе, все ее желания – беспрекословный закон для остальных.
Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.
– Вези, вези ее, старик, – говорит мужу, – куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.
Сказочное «со свету сжить» в нашей реальности преобразуется в следующее послание «Ты не имеешь права быть!».
Родной же отец в этой системе является слабым, не имеющим никакой власти, и его ребенку нет возможности на него опереться. У него самого проблемы с проявлением себя и своего мнения – он не имеет права на то, чтобы быть собой, заявлять о своих желаниях.
Подтверждение сказанному – его беспрекословная реакция на указания жены.
Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг лошадь:
– Садись, мила дочь, в сани.
Повез бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.
Оставшись одна в зимнем лесу, девушка встречается с Морозко. В разговоре с ним в полной мере проявляется ее абсолютная нечувствительность к себе, невозможность заявить о себе. Морозко как будто пытается обнаружить ту грань, за которой есть жизнь, но тщетно – она глубоко скрыта за толстым слоем льда.
Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит – невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее спрашивает: