Лоза Шерена

Алмазная Анна

– Спи!

Рэми не мог сопротивляться. Тело стало тяжелым, несвоим, вновь накатилась предательская слабость. Рэми подняли и осторожно уложили на скамью, щеки коснулась на мгновение мягкая ткань, и рожанин отдался во власть целительного сна, погрузившись в прохладный белоснежный туман. Ему стало хорошо и спокойно.

Сквозь дрему чувствовал он, как его выносят из парка. Потом - прохлада простыней, холодная ладонь на лбу и быстрая череда приказов. Рэми с трудом понимал большую часть из них, но, услышав

знакомое слово, простонал:

– Не надо Виссавии, - возражение было слабым, но его услышали:

– Не будет Виссавии, - мягко заверил Мир.

Проснулся он глубокой ночью, когда кто-то настойчиво поднимал его на кровати, подкладывая под спину подушки:

– Не двигайтесь, - сказал этот кто-то, и холодный голос показался Рэми смутно знакомым.
– Слабость сейчас пройдет.

Рэми медленно открыл глаза. Понадобилось время, чтобы очертания комнаты стали нормальными, но боли уже не было, осталось лишь тягучая тяжесть в плече и мягкое одеяло слабости. Через туман Рэми медленно узнавал сидящего возле кровати зеленоглазого человека. Разглядывал его изящные, лепленные богами с любовью и тщательностью черты, его чуть горькую улыбку, внимательных взгляд, бледное лицо в обрамлении коротко стриженных каштановых волос. И медленно вспоминал имя - Тисмен.

Взяв с прикроватного столика чашу, архан протянул ее гостю.

– Это были вы...
– с трудом сказал Рэми, отпивая глоток кисловатого, густого питья.

– Где?
– искренне удивился Тисмен.

Рэми вздрогнул. Странным был этот маг. В одно мгновение жесткий до жестокости, а в другое - как сейчас, искренний и улыбающийся.

– Я ведь умер, так?
– осторожно поинтересовался Рэми, допивая зелье.
– Умеете возвращать мертвых?

– Ну что вы! Я не всесильный, - усмехнулся Тисмен, забирая от Рэми пустую чашу.
– Вы не хотели уходить, тело еще не остыло и вернуть вас оказалось почти просто. Но мы поговорим не об этом.

– Не будем мы говорить!
– насторожился Рэми, чувствуя в словах мага осторожную угрозу.

– Уверены?
– мгновенно ожесточился Тисмен, и Рэми только теперь понял - играет с ним архан. Как кошка с мышью играет.
– А я вам что-то объясню. Я умею лечить, это правда. Но у моей силы есть две стороны: боль я причиняю так же легко, как ее исцеляю.

Глаза мага вновь загорелись синим, и Рэми сглотнул.

– Не пугайте меня, архан, - медленно сказал он.
– Сила пугает тех, кто с нею не знаком. Я уже давно знаком.

Маг перестал улыбаться. Взял руку Рэми, изучил его запястье, не активизируя, впрочем, нити татуировки.

– Рожанин, - сказал он почти презрительно.

– А вы - архан, - в тон ему ответил Рэми.

– И маг.

– Как и я.

– Нет, я - маг. Вы - колдун. Разница огромная.

–

Отдадите меня жрецам?
– устало съязвил Рэми.

– Должен бы, - ответил Тисмен, поднимая со стола нож и разрезая повязки.

Рэми зашипел, когда маг неосторожно оторвал льняную ткань от раны и тотчас получил:

– Не ведите себя как ребенок! Терпите. Нет, я не вас не отдам. Не я решаю вашу судьбу, а тот, кто решает, отдавать вас никому не спешит. Пока.

Маг начал намазывать края раны пряно пахнущей мазью.

– Однако, был бы признателен, если б вы все же сказали - кто и когда наслал на вас этот удар?

– Не понимаю...

– Ваша рана не должна быть смертельной. Мир хорошо с вами поработал там, в лесу. Но пока вы возвращались домой, вы вновь куда-то влипли, мой друг. Кто-то наслал на вас заклятие, несколько неловкое. Скорее всего этот кто-то видел вас всего мгновение, не знал вашего имени, вот и действовал почти наугад, оттого заклинание вас не убило, а очень сильно ослабило, ну а рана сделала все остальное.

– Вам какое дело?
– взвился Рэми, и Тисмен осадил его, нажав на плечо.

– Будете дергаться, применю силу. И более жгучую мазь. Сидите спокойно и дайте мне закончить перевязку. Мне большое дело. Маг всегда рвется к власти. И чтобы обуздать это стремление, придумали Кодекс, и именно Кодекс не дает магам применять свою силу против более слабых. Рожан, например. Маг же, не обремененный Кодексом, а ваш явно не обременен, может угрожать Миру.

– Не понимаю, - сказал рожанин, когда Тисмен закончил перевязку, помог Рэми натянуть через голову тунику и лечь на кровати.
– Почему именно Миру?

Маг вздрогнул, чуть было не выронив маленькую коробочку с мазью, потом улыбнулся, мягко, как ребенку и сказал:

– Действительно, не понимаете. Только вот - мое ли дело вам объяснять, а, Рэми? Простите, друг мой, но мне на время надо выйти. Мы говорим позднее - нам есть о чем поговорить, не так ли? Я могу вам доверять, Рэми? Вы не сделаете глупостей и постараетесь поспать? Или мне вновь усыпить вас силой?

– Не говорите со мной, как с ребенком!
– вспыхнул Рэми.

– Как себя ведете, так с вами и разговариваю, - холодно ответил Тисмен, положил мазь на прикроватный столик и вышел.

22.

Рэми сел на кровати, откинув теплое одеяло. Некоторое время подождал, пока перестанет кружиться голова, и успокоиться жар в предплечье. Потом осторожно поднялся... далось ему это нелегко - бешено случало сердце, шумело в ушах, но Рэми упрямо выпрямился и сделал шаг вперед.

Перед глазами слегка прояснилось. Очертания комнаты стали четкими, мир перестал вертеться, а пол приобрел устойчивость. Рэми облизнул губы.