Ложь и правда русской истории. От варягов до империи
Шрифт:
Но так или иначе, а князь Владимир, столь страшный в своих необузданных страстях, стал ключевой фигурой в истории Руси. Все, что вершилось после него, – лишь следствие его выбора веры. Второй такой значимой фигурой в истории Руси был только Александр Невский, о котором в этой книге будет сказано еще много.
Князь Владимир через восемь лет после убийства Ярополка окрестил Русь и стал Владимиром Святым. Быть может, Господь и простил ему за это все грехи. Как заключает летописец, «был невежда, а под конец обрел вечное спасение».
В этой фигуре, на мой взгляд, явлены
Впрочем, братоубийство нельзя сводить лишь к недобрым чувствам незаконных сынов и пасынков. Начал-то убивать вполне законный Ярополк. А вспомним опять же убийство Бориса, Глеба и Святослава. Да, Святополк, конечно, Окаянный. Но вот скандинавские источники недвусмысленно указывают на причастность к этому убийству Святополкова брата Ярослава, названного впоследствии Мудрым. Так что остается гадать, отчего Ярослав ожесточенно воевал, изгонял отовсюду Святополка: то ли как братоубийцу окаянного, то ли как свидетеля общего преступления?
Братоубийство – обыденное явление в семейной хронике Рюриковичей. Из одиннадцати детей Владимира своей смертью умерли, кажется, только четверо или пятеро. Ярослав Мудрый, один из них, говорил перед смертью детям: «Любите друг друга, потому что вы братья родные, от одного отца и одной матери». Но бесполезно – сыновья и внуки Ярослава, как их отцы и деды, нещадно воевали друг с другом. Самый разумный из них – Владимир Мономах – пытался устроить мир уступками, отдавая родичам то Киев, то Чернигов. Но Олег и Давыд Святославичи продолжали братоубийственные войны даже после съезда князей в Любече, где все они целовали крест и договорились о мире. Что не помешало Давыду Игоревичу и Святополку тотчас после этого схватить Василька Теребовльского и выколоть ему глаза.
Да, когда речь идет о власти, тут уже не до родства. Так было во всех династиях и во всем мире. Но все же полагаю, что Рюриковичи в мировой истории занимают особое место по пролитой родной крови. Наверно, это обусловлено было особенностями громадной страны и тем, что изначально, при Святославе и тем более при многодетном Владимире, не был определен жесткий порядок наследования и распределения земель. Но нельзя не учитывать и происхождение.
Языческие славяне – мирный и гостеприимный народ. Это отмечали все древнейшие хронисты. Славяне чтили род, старшинство в роду, семью.
Варяги-викинги – это сознательное и бессознательное, полное, абсолютное отрицание семьи, отца и матери. В древней воинской ватаге был один закон – безусловное подчинение вожаку. А в почете – только сила и полное пренебрежение всем остальным. Потому-то среди викингов особое место занимали так называемые берсерки – психопаты, люди-звери, бешеные, одержимые, обладающие пещерной свирепостью и столь же пещерным бесстыдством и презрением к любым ограничениям.
Вот какая среда породила Рюрика! Вот какая кровь бушевала в его правнуках и праправнуках!
Да, с одной стороны, нравы княжеских семей смягчали славянские жены и традиционно близкие к женской половине дома православные священники. Представьте только: два брата при одобрении
«Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его; если и будет повинен в смерти, то не губите никакой христианской души. Если вам Бог смягчит сердце, пролейте слезы о грехах своих».
Представьте человека, воспитанного матерью в православных духовных традициях, который в кровавой мути жестокого века пишет такие слова:
«Зачем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня? Уповай на Бога, ибо верю в Него».
Это – Владимир Мономах.
А с другой стороны, по мужской линии шло воспитание «в традициях отцов и дедов». Огромным было и влияние на княжичей-отроков их варяжских наставников-воевод, вроде Свенельда. Ведь Свенельд, первый советник Ярополка, играл ключевую роль в убийстве Олега. Да и неваряжские воеводы были немногим лучше. Например, Добрыня – воевода уже Владимира. Добрыня был братом Малуши. Той самой рабыни, матери князя Владимира. И когда полоцкая княжна Рогнеда отказала Владимиру, указав на его происхождение от рабыни, то Добрыня шибко оскорбился за сестру. И как мог настропалял юного Владимира на войну с Полоцком. В общем, эта свирепая солдатня реализовывала свои мстительные или честолюбивые планы при помощи княжичей, подвигая их на поступки, немыслимые для их возраста.
Но это – отступление. В данном случае нас интересует коллизия «варяги и Владимир». Тот, первый, которого потом назвали Святым.
Убив Ярополка и утвердившись на киевском престоле, Владимир решил, что наемникам теперь можно и не платить. Выгнал их в Византию (в летописи – они сами попросились: «Обманул нас, так отпусти в Греческую землю»), прежде послав византийскому императору предупреждение: «Вот идут к тебе варяги, не вздумай держать их в столице, иначе наделают тебе такого же зла, как и здесь, рассели их по разным местам, а сюда не пускай ни одного».
Разумеется, и этот поступок князя не красит. Но Владимир, сам потомок варягов, видимо, знал, как следует обращаться с этой братией.
Одним словом, ясно, кто такие были варяги, как относились к варягам славяне и кем они были для славян в 980 году.
Да, Новгород, как и любой другой город, мог позвать на правление кого-то со стороны. Допустим, новгородцы были дикими, темными. А рядом – цивилизованные варяги. Вот и решили новгородцы поступиться суверенитетом ради приобщения к прогрессу – и припали к роднику варяжской цивилизации.
Многие так считали. Почти большинство. В том числе, например, признанный наш историк Василий Осипович Ключевский: «Где и как среди разноплеменного населения нашей равнины могла загореться искра государственной, исторической жизни? Эта искра была принесена со стороны. Варяжский элемент вошел живой, освежающей струей в эту неподвижную бесцветную массу».
Итак, мы – «неподвижная бесцветная масса», в которую варяги внесли «искру государственной, исторической жизни».
Обидно, да? Но, в принципе, могло быть правдой. При изначальном условии – дикости новгородцев и высокоцивилизованном государстве варягов.