Ложь об Освенциме

Кристоферсен Тис

Наверняка работа была бы также легче и для меня, если бы я признал «немецкую вину», вследствие этого я, вероятно, избежал бы уголовного преследования.

Но разве это является моей задачей?

«Немецкой виной» остается деятельность на войне т. н. «оперативных групп» (айнзацкоманд) в немецком тылу.

Господин Тэге писал об этом в «Актуэллер Бильдерцайтунг» от 1.4. 1951: «… Что так сильно осложняет случай приговоренного к смерти командира айнзацгрупп СД Отто Олендорфа, если не говорить о Нюрнбергском процессе, это вообще два пункта:

1.

Так называемое признание Олендорфа, согласно которому он якобы ответственен за убийство 90.000 человек; следовательно, он теперь по праву должен умереть.

2. Осуществление защиты Вермахта в Нюрнберге за счет обвинений Олендорфа, которое находит свое последнее проявление в отзыве генерала Хассо фон Мантойфеля; в выступлении в защиту пленников в Ландсберге Мантойфель одним махом требует «казни настоящих военных преступников Олендорфа и Плоля».

В этой статье под заголовком «Отражение из Кореи» Тэге писал, что, по мнению общественности, обвинителям в Нюрнберге удалось переложить большую часть вины на СС.

Здесь, к сожалению, была также вина защитника Вермахта, доктора Латернзера. При этом Олендорф как командир айнзацгрупп занимался тем, что без церемоний уничтожал партизан в тылу воюющих немецких войск. Обвинение в Нюрнберге не могло бы быть предъявлено, если бы этот суд происходил уже после войны в Корее. Из 19 миллионов южных корейцев погибли примерно 261.000 гражданских лиц, 280.000 были ранены, 160.000 южнокорейских гражданских лиц пропали без вести. Ни один дом, ни одна хижина, ни один амбар, который мог бы защитить противника, не остался пощаженным. Никогда солдаты Объединенных Наций не приступали к более жестким мероприятиям. Вспомните о приказе погибшего американского генерала Уолтона Х. Уокера, главнокомандующего американской армией в Корее. Этот приказ звучал так: С беженцами обращаться как с войсками противника, в пределах зоны боевых действий по ним нужно открывать огонь.

Когда американцы шли в Нюрнберг, эта форма войны им еще не была известна. В Корее они познакомились с ней с возрастающим ожесточением.

Таким образом, становится сомнительным, приговорили ли бы Отто Олендорфа к смерти, если бы процесс против него происходил сегодня. Так как немецкий Вермахт как первая вооруженная сила в мире столкнулся с этой формой борьбы, к которой Советы задолго до этого, еще в мирное время, подготовились самым тщательным образом. Каждый солдат в России познакомился с этим коварным методом ведения войны, и он был бы благодарен, если бы ему помогли такими четкими приказами, как это сделали в отношении своих войск генералы Уокер и Гэй в Корее.

^{Показаниями Отто Олендорфа не может пренебречь ни один историк}

К примеру, более 2.500 мин и фугасов взорвались за немецким фронтом непосредственно до начала генерального советского наступления в 1944 году в зоне ответственности одной группы армий (видимо, имеются в виду действия советских партизан в Белоруссии перед

началом операции «Багратион» — прим. перев.). Командование немецких сухопутных войск в России ни интеллектуально, ни по наличествующим силам не могло справиться с этими коварными формами партизанской войны. На немецкой стороне не было приказов — вроде приказов генерала Уокера. Проблемой пришлось заняться айнзацгруппам.

В Нюрнберге пытались отделить приказы айнзацгруппам от приказов Вермахту. Защитник Вермахта доктор Латернзер извлек пользу из этого положения дел. Он защищал своих клиентов по сути так: Виновны другие…

Другие, это значило — Олендорф. Армия дистанцировалась от того вида ведения войны, которым занимались другие для ее защиты, так как она сама не была подготовлена к этому.

Так дело дошло до приговора Олендорфу; искажающая пропаганда, сознательная недооценка партизанской войны на Востоке, странная согласованность между частью немецкой защиты и обвинением создали мрачную ситуацию.

Ни один историк не может пройти мимо показаний Отто Олендорфа.

Свидетельства бывших заключенных концлагерей

Сопредседатель «Общества христианско-еврейского сотрудничества в Берлине e.V.», Зигмунд Вельтлингер, 10 января 1968 года делал доклад в «Америка-Хаус». Он тоже сказал, хотя он сам был заключенным концентрационного лагеря: «Вплоть до освобождения в 1945 года я ничего не знал о лагерях массового уничтожения».

Меня всегда упрекают, что я сам не был заключенным (арестантом) концентрационного лагеря.

В издательстве Codac Juifs, Bruxelles-Ixelles 1, B.P. 48, вышла книга Бернхарда Клигера под заголовком «Дорога, по которой мы шли».

Мы цитируем отрывки из нее:

«… Введение: Каждым лагерем правил комендант, за ним шли, в иерархической последовательности: начальник лагеря, раппортфюрер (в Освенциме их было три), начальники блоков (блокфюреры), каждый из которых осуществлял надзор за одним блоком, и, наконец, охрана. Все эти люди были членами СС и появлялись — в принципе — не слишком сильно на виду.

В каждом блоке был староста блока, который сам был арестантом. У него была собственная довольно роскошно обставленная комната, он получал лучшее продовольственное снабжение и носил одежду, сшитую первоклассными портными.

Было также много других 'привилегированных лиц' в Освенциме, как например врачи, которые возглавляли образцовую больницу. Некоторые, кто вел роскошный образ жизни в лагере, не могли похвастаться таким же уровнем жизни на свободе».

Страница 18:

«Наконец, лагерь стоял и — нужно согласиться с этим — он был великолепным. Отдельные комнаты были хорошо обставлены, на верхних этажах были построены большие, полные воздуха общие спальни, и, прежде всего, он располагал образцовыми помещениями для помывки и туалетами. Был сооружен роскошный лагерь.

Прокладывали и мостили дороги, устраивали бараки для бань и палаты для дезинфекции, и арестанты, которых доставили в Освенцим из других концлагерей, удивлялись современным и ухоженным строениям.