Ложь, опасность и любовь
Шрифт:
В десять минут десятого в комнату для совещаний вошел эксперт из лаборатории. На лице его сияла улыбка от уха до уха.
– У нас есть отпечаток большого пальца с последнего конверта, – сказал он. – Он совпадает с одним из отпечатков из машины Роберта Паттерсона.
Куинн закрыл глаза и возблагодарил Господа. Наконец-то у них появилась зацепка. Тот, кто писал письма Люси, был в пикапе Паттерсона. А еще этот человек видел Куинна и Люси вместе и знал, что Куинн полицейский. Убийца «бездыханных» начал ошибаться.
Куинн посмотрел на Курта, они оба
– Мы опрашивали ее, – сказал он Курту, имея в виду убийцу.
– Да, пожалуй, ты прав, – сказал детектив и взял копию последнего письма.
Куинн открыл блокнот и нашел список подозреваемых.
– Мы проверили лишь половину, так что… постой-ка. – Он открыл страницу с ксерокопиями фотографий подозреваемых. Куинн посмотрел на эксперта, который все еще был здесь. – Проверь для меня это. Если тебе все еще улыбается удача, то отпечатки могут быть и здесь.
– Мы опрашивали больше двадцати человек, – напомнил ему Курт.
– Да, и с половины сняли обвинение.
Эксперт достал носовой платок и аккуратно взял ксерокопию из блокнота Куинна. Он ушел, а Куинн пошел в свой кабинет, чтобы дождаться результатов экспертизы. Он позвонил в криминалистическую лабораторию, но так как никаких новостей по волосам и тканям с места последнего преступления не было, он позвонил семьям убитых и сообщил, что нашли отпечатки пальцев. Затем позвонил Люси на свой домашний телефон.
– Резиденция Макинтайра, – сказала она. – Дом Куинна, детектива и просто сексуального мужчины.
От звука ее голоса у Куинна потеплело на душе.
– А если бы моя мама звонила?
– Я посмотрела на определитель номера, прежде чем сиять трубку.
– Тебе скучно?
– Нет. Я пытаюсь работать.
– Пишешь? – Вчера он показал ей свои записи по делу о «бездыханных». Он и не знал, что Люси носит очки, пока она не нацепила их на нос. Они очень ей шли. Впрочем, Куинн был уверен, что ей пойдет что угодно, хотя лучше всего она выглядела вообще без одежды.
– Пытаюсь. Продвигается не очень хорошо, но я надеюсь, что смогу настроиться на рабочий лад.
Залаяла Милли, как будто кто-то пытался вломиться в дом.
– Что с собакой?
– Погоди секунду. – Последовала пауза, затем Люси сказала: – Она увидела кошку на лужайке.
– Ясно, защищает тебя от соседской живности.
Люси рассмеялась. У Куинна отлегло от сердца.
– Милли не сторожевая собака, Куинн. Если в дом проникнут воры, она сама покажет, где ты хранишь все свое добро.
Он усмехнулся. Все его добро – это Люси.
– Может быть, но при этом она будет лаять так, что всех соседей на ноги поднимет. – Куинн прицепил к поясу наручники и посмотрел на часы. Было уже больше часа. – На последнем конверте обнаружили отпечаток пальца, – сказал он, но не упомянул, насколько это важно. Они поговорили о деле, затем обсудили, что будут делать вечером и что лучше заказать на ужин.
– Его зовут Малыш.
– Да-да, я помню.
Люси тяжко вздохнула.
– Мне надо поехать с тобой, потому что я потеряла одну очень важную папку. Наверное, засунула где-то дома.
– Я помогу тебе ее найти, – предложил Куинн. В кабинет зашел эксперт, и по его улыбке он понял, что появилась еще одна зацепка.
– Мне пора бежать, – сказал он и повесил трубку. – Ну? – спросил он у эксперта.
– Внизу страницы я обнаружил четкий отпечаток указательного пальца.
Этот отпечаток лежал у Куинна под носом больше недели. Какой болван! Он встал и надел свитер, прикрыв кобуру с пистолетом. Список подозреваемых сократился до дюжины, и он знал, с кого начать.
Люси смотрела на мигающий курсор. Ей хотелось, чтобы слова лились сами, печатаясь на экране монитора. Но ничего не выходило, и тогда Люси сняла очки и положила их на кухонный стол рядом с ноутбуком. Милли сидела рядом, и Люси почесала собаке за ухом. Ей казалось, что раз она снова в безопасности, то муза вернется и она снова сможет писать. Но не тут-то было.
Люси громко выдохнула и откинулась на спинку стула. Если бы у нее была папка с правкой Мэдди, было бы над чем поработать. Это могло подтолкнуть процесс в целом. Она встала и пошла в гостиную. Милли вскочила и засеменила следом. Люси взяла пульт и включила телевизор. Она нашла круглосуточный канал новостей и стала смотреть, что произошло в мире за то время, пока она жила у Куинна. Новости удручали, и Люси переключила на местный канал. То, что она сказала Куинну этим утром, было чистой правдой. Она не столько боялась, сколько злилась. Она испытывала настоящую ярость по отношению к женщине, из-за которой в ее писательской карьере произошла остановка.
Люси выключила телевизор, бросила пульт на журнальный столик и стала думать о Куинне, о том, что он сказал об их отношениях, которые завязались при таких странных обстоятельствах. Она вынуждена была признать его правоту. Нормальным их знакомство не назовешь. Они врали друг другу, встречались под безумными предлогами. Но когда дело дошло до секса, то никакого притворства не было. Они оба признали, что почувствовали притяжение еще при первой встрече. То, как он смотрел на нее, нельзя сыграть. Ни тогда, ни теперь. В этом было что-то обнадеживающее. Обнадеживающее и отравляющее душу одновременно.
Он так и не сказал ей, что любит ее. Об этом следовало помнить. Но если честно, то и она ему ничего такого не говорила. А он привез ее в свой дом, чтобы она была в безопасности, забрал ради нее пленки из полицейского участка. «Забрал» не слишком подходящее слово для определения кражи. Но он сделал это ради нее. Нет, он не говорил ей, что любит, но еще ни один мужчина не рисковал из-за нее.
Зазвонил ее сотовый, и Люси подпрыгнула от неожиданности.
– Да?
– Здравствуйте. Я говорю с Люси Ротшильд?