Ложь во имя любви
Шрифт:
– Ты должна помнить, что она никогда не была и не будет моей любовницей.
Как странно. Может быть, в Греции не так уж много мужчин, раз женщины должны добиваться их такой ценой? – подумала Алекс. Интересно, а что бы произошло, если бы Костос вернулся один, как эта женщина, видимо, и предполагала? Может быть, он оказался бы для нее легкой добычей? Эта мысль ей совсем не понравилась.
Огонь желания разгорался все сильнее в них обоих. Пушистые волосы Алекс смешно щекотали Костосу нос. Он с наслаждением вдыхал цветочный аромат ее шампуня, погружая лицо в великолепие
Одним быстрым движением он стянул с нее колготки и отбросил их в сторону, а потом крепко обнял Алекс и устроил рядом с собой на кровати. Она была послушна и чувственна. Костос начал медленно ласкать ее груди кончиками пальцев.
Лампа освещала нежные розовые соски, словно почки набухавшие у него на глазах. Их сочетание с нежной белой кожей редкого оттенка и молодым упругим телом было настоящим чудом. Обещанием, от которого могло разорваться сердце.
Повинуясь внезапному порыву, он наклонился и провел языком по сладостной груди Алекс, а руками обхватил ее бедра и притянул к себе.
Неожиданно почувствовав тепло его губ и языка на своей обнаженной коже, Алекс невольно выгнулась дугой и вцепилась в густые черные волосы на его затылке. Он принялся с жадностью сосать ее грудь, а Алекс тихо постанывала от необычных ощущений, пронзавших ее, и слегка покачивала бедрами ему навстречу.
Взглянув Алекс в глаза, Костос заметил, что она опять зарделась как роза. Румянец необыкновенного оттенка залил ее изящную шейку, поднялся вверх на щеки и залил все лицо. Даже ушки порозовели, будто устыдились чего-то.
– А у тебя уши покраснели, – дразня ее, сказал он.
Алекс подняла руки и сконфуженно спрятала уши под волосами. Костос засмеялся, отбросил простыню и погрузил одну руку ей в волосы, страстно обнимая ее другой. Его изголодавшиеся губы приблизились к ее.
– Я весь горю от желания, ma belle, – проговорил он хрипловатым голосом, почему-то по-французски.
Она не знала французского, но догадалась, что могут значить эти слова.
Алекс неуверенно протянула руки и коснулась его жестких густых волос. Этот жест можно было расценить как приглашение.
– Поцелуй меня, – попросила она Костоса, не в силах больше терпеть жар, который нарастал внутри.
От этого поцелуя она чуть не задохнулась. Она не могла дышать, да и не хотела, она была готова задохнуться в этом мареве желания. Ее окутывали волны его пряного мужского запаха, густого и соблазнительного.
– Ты такая красивая, – прошептал он. – Ты полна самого изысканного вкуса.
Неожиданно он засмеялся:
– Похищение принесло совершенно неожиданные плоды.
Она с такой готовностью отзывалась на его ласки, так страстно прижималась к нему, что мужчина был больше не в силах терпеть эту сладостную муку.
Костос стянул с нее трусики, и она моментально вернулась назад на землю, ощущая свою наготу и нахлынувший вдруг страх перед неизведанным.
– Ты достойна моей страсти. Я знал, что так и будет, – прошептал он,
Он с силой сомкнул руки вокруг ее бедер и крепко прижал девушку к себе. Охваченный дикими первобытными чувствами, насквозь пронзавшими его, он страстно целовал ее, не останавливаясь ни на секунду, и движения языка повторяли движения его бедер, которые все неистовее скользили вверх-вниз по ее бедрам.
Алекс с жаром отвечала на его яростные поцелуи, вся дрожа, почти теряя сознание от вожделения. Костос погладил ее полные груди, провел широкой ладонью по плоскому животу и спустился к треугольнику, покрытому нежными завитками, туда, где смыкались ее бедра. Он помедлил немного там, нежно поглаживая короткие мягкие волосики, и скользнул пальцами в сладостную набухшую плоть, таившуюся под крошечными локонами.
Алекс окаменела от изумления и восторга. Она доверчиво отдавалась этой сладостной и невероятной муке, этому совершенно неведомому ощущению. Он терпеливо ласкал ее лоно до тех пор, пока всю Алекс не заполнило тепло, накрывшее ее словно пеленой. Желание достичь пика экстаза, вершины наслаждения, о которых она лишь смутно догадывалась, возрастало с каждым прикосновением его пальцев.
Костос отчаянно жаждал достичь той же вершины. Больше он не мог сдерживать себя и, приподняв обеими ладонями ягодицы девушки, со стоном, переходящим в рычание, начал медленно погружаться в ее лоно.
Алекс напряглась, когда почувствовала его твердый мужской жезл, но ее жажда пересилила страх перед неизвестным. Он вошел в нее со всей страстью, разбуженной в нем этой странной женщиной. Растворившись в блаженстве, которое дарила ей твердая гладкая плоть, все глубже и глубже вонзающаяся в ее отзывчивое лоно, Алекс была не готова к какому-либо противостоянию. Внезапная боль заставила ее вскрикнуть.
Костос удивленно замер.
– Тебе больно?
– Нет, все нормально.
– У тебя там так узко, – прошептал Кос-тос, и в его голосе прозвучали забота и наслаждение.
Терпеливый и опытный любовник, он перемежал медленные, неторопливые, максимально глубокие проникновения быстрыми, резкими толчками, забывая о себе ради ее наслаждения, прислушиваясь к ее дыханию, ощущая ее испарину, пока не сплел окутавшее обоих покрывало страсти, под которым исчезло время.
Ее тело с жадностью приняло его, и все это время Алекс, не прекращая, стонала, задыхалась и произносила нежные и призывные слова, выражая свое полное удовольствие. Она умоляла его не останавливаться, не прекращать движения.
Алекс первой достигла экстаза. Она издала тихий стон, замерла в восторге от волны необыкновенного наслаждения, вдруг окатившей ее. Огромная сила, бесконечная сладость поглотила ее, ошеломила ее, и она, не помня себя, затихла.
Когда последний стон замер у нее в горле, Костос почувствовал, как что-то прорвалось внутри него. Словно яркая вспышка взорвалась в мозгу – наступила разрядка, и в этот самый миг он понял, что благодаря чистой случайности встретил нечто редкое и драгоценное, то, с чем ему ни за что нельзя расставаться.