Ложь во имя любви

Роджерс Розмари

«Ты всего лишь заложница и женщина, согревающая его по ночам, – напомнила себе Мариса. – Его возвращения спокойно ждет красивая, богатая и непорочная Джейн Балтимор. Он, конечно, женится на ней, если вернется. Но откажется ли он от дороги авантюриста?»

Мариса невольно отыскивала его глазами, словно нуждалась в талисмане, который уберег бы ее от мрачных раздумий. То, что она увидела, заставило ее еще больше нахмуриться и поджать губы: с помощью двоих наклонившихся над ним команчей, завороженных его умением и согласно кивающих, он чертил на бумаге карту. Шпион! Она

вспомнила, что уже обвиняла его в этом, чем вызвала у него вспышку гнева; на сей раз приступ тоски и тревоги охватил ее. Зачем ему карты, если он и без того хорошо знаком с местностью? Для кого он их составляет? Зачем они везут с собой столько лишнего оружия, пороха и патронов? Господи, что он затеял? В какую опасную авантюру ввязался теперь?

Словно почувствовав ее пристальный осуждающий взгляд, он поднял голову и перехватил его. Его глаза тоже были невеселыми. Он вернулся к своему занятию, оставив недоумевать напуганную Марису.

Глава 52

В эту ночь, разбивая лагерь, люди не могли скрыть возбуждения. Им было приказано не разводить костров, потому что на такой местности огонь видно издалека. Пришлось забыть о горячей пище и довольствоваться сушеной говядиной и водой.

Трое команчей ускакали вперед, уведя за собой запасных лошадей, чтобы к рассвету добраться до становища и предупредить своих о гостях.

Дрожа от холода, Мариса, не раздеваясь, залезла под несколько одеял. Как поступит Доминик, если она быстро уснет? Ее еще не покинули воспоминания о последней стычке, но она решила в этот раз не давать волю языку. Пусть он рискует жизнью ради удовлетворения чужого честолюбия, если не может придумать ничего лучшего. Никогда больше она не станет с ним откровенничать.

…Открыв глаза, Мариса не нашла на небе луны. Видимо, уже близилось утро. Почему он ее не разбудил?

Она, видимо, зашевелилась, потому что он тихо произнес, не поворачивая головы:

– По твоему виду я заключил, что тебе надо выспаться. Можешь еще часок полежать в тепле. Возвращайся к своим снам!

К ней мигом вернулось ее своенравие.

– Мне ничего не снилось! – возмущенно прошептала она. – Я больше не смогу уснуть. А ты почему не спишь?

– Я всегда довольствовался коротким сном. Видишь звезды? Еще недавно мореплаватели были вынуждены ориентироваться только по ним. Точно так же находят дорогу в пустыне верблюжьи караваны. Каждое созвездие имеет свое название. В любой точке мира достаточно поднять глаза к звездам, чтобы узнать, где находишься.

Она затаила дыхание. Ей хотелось, чтобы он перенес внимание со звезд на нее, но все происходящее – необычный разговор, то, как они лежали рядом, не прикасаясь друг к другу, – так отличалось от прежних ночей, что она не стала обрывать тонкую нить взаимопонимания, внезапно протянувшуюся между ними.

– Как ты об этом узнал?

– Сам, наблюдая и размышляя. А еще внимая словам стариков.

– Это когда ты жил у индейцев?

Наконец-то он повернул голову.

– Ты сама об этом догадалась?

– Раньше ты со мной почти не разговаривал.

Но сейчас мне хочется узнать побольше.

– Совсем как девчонка, клянчащая кусочек пирога! – Его голос прозвучал сухо, но когда она вытащила руку из-под одеяла и потянулась к его руке, его пальцы, поколебавшись всего мгновение, тесно переплелись с ее.

– О чем тебе хочется узнать? Желаешь познакомиться с моими прошлыми грехами?

Тем не менее разговор завязался; совсем скоро он так увлекся, что перестал ее замечать, хотя и чувствовал в темноте ее теплую руку. Чутье подсказывало Марисе, что он ни с кем еще так не разговаривал. Его голос звучал тихо. Он не открыл ей всего, и она впервые поняла, какие страдания должен испытывать священник, принимающий исповеди. Ее смелости хватало только на то, чтобы сжимать его руку и слушать не перебивая.

Через некоторое время она почувствовала, что вправе наконец-то задать ему один-единственный вопрос:

– Зачем ты ездил в Натчиточес? Ты говорил…

– Почему ты так долго молчала? Господи, ты совершенно непредсказуема! Я ездил за Кристианом. Теперь он и Селма находятся в безопасности: они у друзей генерала Уилкинсона. Но они останутся там только до тех пор, пока генерал не получит того, чего желает. – Его голос посуровел. – Они под надежной охраной, а на той стороне реки находится Накодочес…

– Но Накодочес принадлежит Испании!

– Совершенно верно. – Ответ прозвучал тихо, но у Марисы побежали мурашки по спине. Она едва удержалась от мольбы. Ей хотелось умолять Доминика больше не рисковать.

Мариса догадалась, что он уже раскаивается в своей откровенности, и промолчала. Немного погодя он сказал, тщательно подбирая слова:

– Если дело обернется худо, ты знаешь, где его искать. Мануэль Рейес и его жена – испанцы и истовые католики. Твой дядя-архиепископ сможет сказать свое слово.

Она отважилась сбросить с себя одеяла и прижаться к нему, пока он не успел ее оттолкнуть.

– Все будет хорошо! Ведь у тебя есть заложница – я.

– Раньше ты говорила иначе, – напомнил он ей. – В любом случае мне было бы непросто осуществить свою угрозу и лишить тебя жизни. Но все действительно должно пройти гладко, так что не стоит предрекать неприятности!

С этими словами он высвободился из ее объятий и на прощание поцеловал в лоб, чего было, конечно, совершенно недостаточно.

Следующий день был полон суматохи и хлопот. У Марисы и Лали не было ни одной спокойной минутки – так их донимали своим любопытством неугомонные индианки, не привыкшие к присутствию в своем становище чужих женщин в роли гостей, а не невольниц.

Мариса благодарила судьбу за то, что попала сюда свободной. Женщины могли превосходить жестокостью мужчин, в чем она убеждалась на каждом шагу: почти в каждом вигваме жили несчастные, испуганные пленницы; некоторые были инвалидами, большинство покрыты ссадинами и ожогами. Доминик и Трюдо заранее предупредили Марису о необходимости помалкивать, но она с трудом сдерживалась, наблюдая плачевную участь несчастных и догадываясь, что то же самое могло бы случиться и с ней.