Ложь во имя любви
Шрифт:
Лорд Энтони – ей пора было привыкнуть к тому, что он отец Филипа, – предложил ей присесть, но она отрицательно покачала головой и выпалила, пока ее не покинула решимость:
– Прошу прощения, милорд, за столь несвоевременное вторжение, но мне непременно нужно разыскать Филипа и дать ему давно ожидаемый им ответ. Я… я отказываюсь находиться под одной крышей с ним. К тетушке я тоже не могу переехать, потому что она его боится, поэтому… Понимаю, какой это для вас удар, но, надеюсь, герцога мой шаг не слишком огорчит.
– Вы его бросили? Проклятие! Он сам знает об этом? Вряд ли, иначе
– Черт возьми, не знаю, право, что и сказать… Филипа нет дома. Он ушел вчера вечером вместе с шевалье, заявившимся в недопустимо поздний час. Сказал, что они едут в клуб… Уверен, что вы знаете, о каком клубе речь. Вероятно, он до сих пор там, и если вы туда вхожи… – Он перешел на невнятное бормотание, но потом спохватился: – Я вас туда провожу, дорогая, если вы дадите мне несколько минут на сборы.
Однако Мариса, сгоравшая от нетерпения, не пожелала ждать, к тому же не хотела иметь провожатым лорда Энтони. Ей срочно был нужен Филип; она отважилась сунуть голову в волчье логово, махнув рукой на последствия.
Вскочив на козлы, Мариса пустила лошадей вскачь по запруженным улицам, не обращая внимания на удивленные взгляды и замечания элегантных прохожих, для которых была в диковинку прекрасно одетая молодая леди, правящая лошадьми как заправский кучер.
Теперь она старалась не мчаться, а ехать шагом. Только на тихой улице, где находился клуб, она, увидев это ничем не примечательное здание, поняла, насколько опрометчиво поступает. Что ей здесь понадобилось? Весьма вероятно, что в дневное время клуб вообще закрыт. Откуда у нее уверенность, что она найдет здесь Филипа? Как поступить, если его здесь не окажется?
У нее не было ни минуты на размышление. Бросив поводья и серебряную монетку смышленому уличному мальчишке, выросшему как из-под земли, Мариса поднялась по низким ступенькам и постучала в дверь молоточком причудливой формы. Спустя считанные секунды верхняя половина двери беззвучно отодвинулась, и она почувствовала на себе чей-то взгляд.
– Я уже здесь бывала, – пролепетала она, собрав остатки мужества. – Мне нужно видеть мадам де л’Эгль. Скажите ей…
Прежде чем она договорила, отлично смазанная дверь бесшумно отворилась. Мариса вошла и заморгала, привыкая к полутьме.
– Сюда, пожалуйста, госпожа виконтесса, – услышала она негромкий голос и последовала за рослой мужской фигурой. Ее сразу узнали. «Вот и прячься под маской!» – удрученно подумала Мариса.
Ее привели в небольшую золотисто-алую гостиную, где мадам принимала своих посетителей. Даже днем здесь горел камин и все светильники. Можно было подумать, что за стенами уже сгустились сумерки; впрочем, гостиная была непривычно пуста.
Мариса оглянулась. Человек, приведший ее сюда, поклонился и объяснил по-французски, что мадам вот-вот пожалует. Мариса не помнила его лицо, и неудивительно: кто обращает внимание на слуг? Он был высок и крепко сбит, в черном одеянии, не считая белой рубашки; лицо его было необыкновенно бледным. На этом наблюдения Марисы завершились: он удалился, затворив за собой дверь. Она осталась
Мариса напряженно смотрела на дверь, хмурясь от нерешительности, когда слабый шорох за спиной заставил ее испуганно оглянуться. Перед ней стояла сама маркиза, то есть мадам де л’Эгль. На ней не оказалось ее обычного тщательно припудренного парика; волосы были убраны под премиленький кружевной чепец с лентами. Даже без густого грима, который она накладывала по вечерам, ее лицо выглядело поразительно гладким. На ней было шелковое платье в пасторальном стиле, введенном в моду Марией Антуанеттой; глаза поражали своей проницательностью, которую Мариса хорошо запомнила по прошлой встрече.
– Вот вы и пришли сами! Я уже гадала, произойдет ли это когда-нибудь. – Заметив испуг Марисы, мадам засмеялась хриплым смехом, так не соответствовавшим ее вкрадчивому голоску. – Не надо так бояться, дитя мое! Я вошла в раздвижную дверь, скрытую шторой. Имея заведение такого сорта, нельзя довольствоваться одним-единственным выходом. – Не давая Марисе ответить, мадам опять засмеялась, на сей раз мелодичнее. – Так который из них вам понадобился? Оба здесь, но я не позволяю им встречаться. Вы уже сделали свой выбор?
Мариса побледнела:
– Я слышала, что Филип ночевал здесь…
– Так и есть. Заметьте, один. Ваш муж явился сегодня утром в дурном настроении. Тс-с! – Мадам де л’Эгль замерла, поднеся палец к губам, хотя Мариса ровно ничего не услышала. Француженка продолжила хрипловатым шепотом: – Хотите удостовериться, что вам ничего не угрожает? Они собираются уезжать – кажется, на побережье. Погодите, сейчас сами увидите.
Видимо, в этой комнате не было недостатка в потайных дверях и раздвижных стенах! Мадам с неожиданной силой схватила Марису за руку и подтащила к двери. Откинув бархатную штору, она открыла ее взору длинную узкую прорезь в стене рядом с дверью, позволяющую тайком наблюдать из гостиной за коридором.
Мариса притаилась, как ей и было велено, – отчасти от неожиданности, отчасти потому, что узнала двоих из группы джентльменов, спускавшихся по лестнице и беседовавших между собой. Все в этот час обходились без масок. Бретонец Жорж Кайятт с трудом сдерживал нетерпение и тревогу. Он оживленно говорил, от волнения проглатывая слова; Мариса уловила фамилии Моро и Перье – доверенных генералов из окружения Наполеона.
– У вас нет сомнений насчет корабля? – Бретонец задержался, оглядываясь на своего спутника. Доминик, мрачный, но более уравновешенный, чем остальные, кивнул. – В противном случае, господа, я бы здесь не оказался. Если мы хотим воспользоваться вечерним приливом, нам нельзя медлить.
– Нас проводит наш друг Дюран. Вы уверены, что не хотите плыть с нами, Морис?
Прежде Мариса не замечала в компании шевалье, теперь же убедилась в его присутствии.
– Пока что нет. Впрочем, кто знает? Во всяком случае, душой я с вами, и это вам хорошо известно. Я доеду с вами до берега…
Они скрылись из виду. Где-то открылась и снова захлопнулась дверь. Занавес на стене был задвинут. Мариса оглянулась на мадам де л’Эгль, которая наблюдала за ней с загадочным выражением на гладком бесстрастном лице.