Ложь
Шрифт:
Расслабься.
Так сказала доктор Джейкобс.
Когда я открыла глаза, Дэниел смотрел на белизну.
— Мне очень жаль. Это было ошибкой. Я бы отвез тебя домой, но, черт возьми, я даже не вижу дороги.
Деревья, стоявшие по бокам, помогали ему. Однако когда мы приехали, я вспомнила, что видела овраги по обе стороны некоторых дорог. Покрытые теперь снегом, они были маленькими долинами, ждущими, чтобы заманить нас в свои глубины.
— Пожалуйста, оставайся на дороге.
Роды начались около двух часов ночи. Не то чтобы
Он провел большую часть вечера и до самого утра, прогуливаясь со мной по кругу. Каждый раз, когда мы это делали, схватки ослабевали, как и обещала доктор Джейкобс.
— Эта совсем другая, — сказала я со слезами на глазах.
Боль была сосредоточена не в животе, а вокруг тела, в нижней части спины.
Дэниел потянулся к телефону на прикроватной тумбочке.
— Не работает, — напомнила я ему, паника закипела во мне.
— Я собираюсь в офис, — ответил он. — Та девушка сказала, что меньше чем в двадцати милях отсюда есть маленькая больница.
Слезы пузырились у меня в горле и в носу.
— Мне не нужна маленькая больница. Мне нужна Университетская больница. Мне нужна доктор Джейкобс. Мне нужен блок интенсивной терапии, если он нам понадобится. Дэниел, мы должны вернуться в Чикаго.
Я откинула покрывало. Не была уверена, как я не поняла, что произошло. Возможно, мой разум был слишком переполнен, чтобы что-то осмыслить. Тем не менее, зрелище передо мной заставило мое учащенное сердцебиение замереть. Простыня и ночная рубашка промокли насквозь.
— Боже. У меня отошли воды.
Мгновение спустя я согнулась пополам, вскрикнув, когда самая большая схватка еще стянула мое тело, сжимая меня и нашу дочь.
— Иди! — закричала я. — Приведи помощь.
Торопливо натянув брюки и одновременно сунув ноги в сапоги и накинув на плечи пальто, Дэниел кивнул.
С моей позиции, когда он открыл дверь, ночное небо было черным за огнями парковки.
Слава Богу. Снегопад прекратился.
— Дэниел, — позвала я, прежде чем дверь закрылась.
Он остановился и оглянулся.
— Позвони Рубио, он может прислать вертолет или еще что-нибудь.
Кадык Дэниела дернулся, он снова кивнул.
— Арания, — сказала я, когда дверь закрылась и мы остались одни. — Малышка… — По моим щекам текли слезы. — Мама здесь. Ты скоро придешь к нам. Мы любим тебя.
Мои ноги опустились на грязный ковер, я попыталась встать, но, прежде чем смогла, следующая схватка опустила меня на корточки. Я крепко вцепилась в мокрые простыни. Мои пальцы сжались в кулаки, когда я подавила крик, вместо этого застонав от боли.
Пот покрывал кожу, как клей, приклеивая ночную рубашку, я выдыхала и вдыхала снова. Тяжело дыша, я пыталась найти мысли, которые помогли бы мне пройти через это, перенести меня из грязного номера мотеля в лучшее место.
На ум приходили не воспоминания, а видения того, что должно было произойти: красивая, здоровая
Когда боль утихла, я упала на пол и обхватила свой затвердевший живот.
— Все будет хорошо, — сказала я вслух. — Потому что ты сильная. Ты очень живучая. Ты настоящий боец. Знаешь ли ты, — спросила я свою будущую дочь, — что паутина по плотности в пять раз прочнее стали? — Я потерла свой раздувшийся живот. — Совершенно верно, Арания, сильнее любого вещества, созданного человеком. Это то, что ты можешь сделать, на что ты способна, малышка. Все, что ты создашь, будет сильнее, чем любое другое творение.
Дверь позади меня открылась, и в комнату ворвался Дэниел, впустив прохладу. Я выглянула из-за кровати.
— Энни, едет местная пожарная команда. Они сказали, что могут доставить тебя в больницу Святого Михаила. Это не так уж далеко.
— Доктор Джейкобс? — спросила я, мои глаза наполнились слезами.
— Я ей звонил. Она сказала, что приедет, как только сможет.
Я снова закричала, боль вернулась, и с трудом поднялась на ноги, согнула колени, надавливая вниз.
— О, пожалуйста, она идет.
Они говорили, что тела разных людей по-разному реагируют на боль. Агония родов была естественным процессом, который женщины переживали веками. Дело не в том, что я не могла или не хотела, а в том, что я ничего не сделала бы для нашей дочери. Дело было в том, что, как бы ни были срочны и неизбежны роды Арании в мотеле, как только мы добрались до сельской больницы, роды продолжались и продолжались.
Дэниел кормил меня ледяной крошкой между схватками и прикладывал холодные компрессы ко лбу. Несколько минут сна придадут ему сил, чтобы выдержать следующую сильную схватку. И все же, несмотря на все это, расширение остановилось. Даже без обезболивающих прогресса не было. Я видела беспокойство в глазах медсестры.
На следующий день после полудня в маленькой больничной палате ко мне подошел доктор Миллстоун, пожилой джентльмен.
— Миссис МакКри, пора. Нам нужно принять решение.
— Какое решение?
— Я говорил с доктором Джейкобс. Она сказала мне, что, судя по весу ребенка и вашему тазу, может потребоваться кесарево сечение.
Хотя лицо доктора Миллстоуна расплылось от моих слез, ни одна из них не упала. У меня ничего не осталось.
— Я хочу это сделать. Пожалуйста, я могу продолжать.