Ложь
Шрифт:
— Дай мне время до полуночи. Самое позднее до часа.
— Ладно. Машина наверху тоже должна исчезнуть.
— Понял. — Генри медленно поднимается с табурета и оглядывает меня. — Бетти, да? Ты же понимаешь, что он дипломированный мудак, который тебя не заслуживает?
— Да, — отвечаю я.
— Хорошо для тебя, дорогая. Сломи его дух и заставь ползать. — Генри ухмыляется. — Займи комнату в задней части дома и угощайся тушеным мясом в холодильнике. Сам вчера сделал.
Хотя я серьезно влюбилась в этого парня, Том излучает ауру менее чем впечатленного.
Бункер
Срань господня.
— Ты в порядке? — спрашивает Том.
— Гм, да. — Я вытираю вспотевшие ладони о джинсы. Тревога становится плохой привычкой, но не думаю, что она прекратится в ближайшее время. — Это ракетница на столе?
Он поворачивается, разглядывая орудие массового уничтожения, о котором идет речь.
— Всего лишь маленькая. Эй, что случилось? У тебя ведь нет агорафобии?
— Нет, нет. — Моя попытка улыбнуться кажется слабой. — Просто…ну, ты понимаешь…стараюсь быть в курсе всего.
— Ты отлично справляешься. Пошли.
Он снова берет меня за руку и ведет по коридору.
В последнее время мы часто держимся за руки.
Сначала мы оказываемся в длинной узкой комнате с парой бумажных силуэтов тел, висящих в конце. У Генри, по-видимому, есть свой подземный тир. Дальше идет кладовая с еще большим количеством снаряжения и оружия, аккуратно отсортированного и разложенного. Затем небольшая кухня и столовая. Гостиная со старым телевизором и потрепанным, зеленым, клетчатым диваном. Пара закрытых дверей, очень скромная ванная комната и, наконец, маленькая комната с двуспальной кроватью, застеленной с военной точностью. Это похоже на логово Бэтмена, но с большим количеством оружия и меньшей эстетикой пещеры.
В последнее время я настолько не в своей тарелке, что это уже не смешно.
— Чувствуй себя как дома. — Том бросает мою сумку на край кровати. — Мне нужно кое-что сделать.
Я киваю.
— Бетти.
Я поднимаю глаза.
— Что?
— Все будет хорошо, — говорит он, стараясь выглядеть серьезным. — Обещаю.
— Кто он такой? Насколько хорошо ты его знаешь?
И тут наступает пауза. В нем все еще есть это укоренившееся желание скрывать всю информацию, ничего не выдавать. Я просто жду, пока он ведет свою внутреннюю битву. В конце концов он с трудом сглатывает и облизывает губы.
— Познакомился с ним, когда вступил в Рейнджеры. Во время миссии в Афганистане все пошло наперекосяк, и он взял вину на себя. Тупая политика. Он ушел в отставку со службы, но ему стало скучно, а также он был немного расстроен правительством в целом, поэтому решил открыть магазин.
— И что, теперь он как подпольный «Военный Уолмарт»?
Он почти улыбается. Очень близко.
— В основном. Работает только с очень избранной клиентурой. Он у меня в долгу. Здесь
— Ладно.
— Мне пора на работу.
— Конечно… иди… со мной все будет в порядке.
Еще одна пауза, и он наполовину протягивает руку, пристально глядя на мои губы. И я понимаю, что он задумал. Потому что это то, что мы всегда делали, когда кто-то из нас шел на работу. Прежде чем исчезнуть в деловой поездке, он брал меня за руку и целовал. Ничего слишком драматичного или пахнущего романтикой. На самом деле просто сжатие пальцев и быстрый чмок. Мы делали вид, что являемся парой. Он притворялся моим парнем.
Но теперь он просто стоит там, застыв. Его губы слегка приоткрылись, и он нахмурился. Не думаю, что когда-либо видела его таким неуверенным.
— Со мной все будет в порядке, — повторяю я, отступая на шаг. Потому что я не хочу, чтобы он меня целовал. Нет, если он делает это только потому, что это то, что мы должны делать. Нет, если это ничего не значит. Хотя я в принципе не должна хотеть, чтобы он меня целовал. Я не должна хотеть, чтобы он был рядом со мной.
Боже, это сбивает с толку.
Он медленно кивает.
— Ты ведь не пропадешь, не попрощавшись? — спрашиваю я.
— Нет.
— Ладно.
Затем, не сказав больше ни слова, он уходит.
Подземные бункеры удивительно скучны. Или не так удивительно, в зависимости от вашей точки зрения. Я принимаю душ и переодеваюсь в свежие джинсы и синюю футболку. Потом съедаю разогретое жаркое и просматриваю коллекцию DVD дисков. Много Клинта Иствуда и Джона Уэйна. Немного гонконгского кунг-фу Джеки Чана и Брюса Ли. Понятия не имею, куда делся Том, но Генри снова склонился над верстаком. Так же, как он был, когда мы приехали.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, подходя ближе.
— Пули.
— Могу помочь?
— Нет, спасибо.
— Значит, ты давно знаешь Тома?
— Что есть, то есть.
Прислонившись бедром к столу, я изо всех сил стараюсь просто болтать и расслабиться.
— Ты знаешь все о его деятельности, о его прошлом и обо всем остальном?
С улыбкой он откладывает в сторону свои маленькие инструменты и весы.
— У тебя есть вопросы.
— Да.
— Не могу ответить за него.
Черт.
— Тогда как насчет того, чтобы рассказать мне о себе?
— Прости, дорогая. Это засекречено. — И он говорит серьезно. Даже очень. — Но, если тебе от этого станет легче, я никогда не видел, чтобы женщина заставляла Тома нервничать.
— Я? Заставляю его нервничать? — я смеюсь. — Ты, должно быть, шутишь. Он точно этого не показывает.
— Конечно, нет, его этому учили. Физические подсказки — это большое «табу». Нельзя, чтобы мишени прочитали язык твоего тела и догадались, что ты задумал. — Генри наклоняется ближе, как будто продает государственные секреты. — Тем не менее, я видел, как он пару раз проскальзывал мимо тебя. Это довольно занимательно.