Ложа рыси
Шрифт:
— Да, и я говорил ему, — ответил Ребурн, нервно поглядывая на дальнюю дверь, ведущую из западного крыла. — Ладно, может быть, я еще смогу что-то спасти. Идите и действуйте, как договорились.
Отрывисто кивнув, Барклей исчез в коридоре, который уводил под прямым углом от западного крыла. Служители заволновались, подозревая, что он задумал, но Ребурн знал, что они не посмеют возражать ему — нет, пока он носит торк и заряженный медальон. Приказав им удерживать позицию, Ребурн вскарабкался по винтовой лестнице.
В верхней комнате царил полный
Как только появился Ребурн, он перестал бормотать и с трудом встал; глаза яростно сверкали на черепообразном лице.
— Ты!.. Что ты здесь делаешь? Почему ты не на своем посту?
Бесстрастно встретив взгляд начальника, Ребурн сказал:
— Западное крыло взято. Синклер и его люди скоро будут здесь. Я подумал, что нужно сообщить вам.
Верховный Мастер тяжело дышал, его лицо исказилось от черного гнева.
— Зачем ты говоришь мне то, что я уже знаю? Что еще ты можешь ответить на вопрос, почему счел возможным не повиноваться моим приказам!
— При всем уважении, Верховный Мастер, — невозмутимо произнес Ребурн, — я не считаю, что Патрон требует от нас принести себя в жертву. Вертолет, стоящий наготове на заднем дворе, пока невредим. Я послал Барклея прогреть двигатели. Мы можем увезти вас в безопасное место.
Лицо Верховного Мастера исказилось.
— Что это за тактика? Битва еще не проиграна!
— Нет, битва уже проиграна, — сказал Ребурн. — Но войну еще можно выиграть, — если мы сейчас уйдем.
— Трус! — проскрипел Верховный Мастер. — Это все твоя вина! Тебе было приказано призвать молнии, а не позволять занять дом. Почему ты не повиновался?
— Потому что это было бы бессмысленной тратой ресурсов, — резко возразил Ребурн, в гневе приблизившись на пару шагов. — Неужели вы не понимаете? Одному Синклеру на пользу, если мы позволим себе отдать жизни. Жертвоприношение — это одно; самоубийство — совсем другое.
Губы Верховного Мастера яростно шевелились, на морщинистых губах выступила пена.
— Предатель! — пронзительно закричал он. — Ты недостоин называться Сыном Тараниса! Верни мне торк!
Ребурн рефлекторно прижал руку к горлу, где холодил кожу налитой силой торк. Потом покачал головой.
— Если вы не пойдете, отдайте мне манускрипт, — потребовал он, — и позвольте отвезти его в безопасное место.
Черные глаза Верховного Мастера зажглись диким огнем.
— Так вот что ты планировал все время! Любыми средствами вырвать манускрипт Фюрера у меня из рук! О, ты похож на своего отца! Тот тоже думал, что может сделать это, но ошибался, как и ты!
Он вскинул руку. Стрела черного пламени сорвалась с пальцев и зажгла торк таким всплеском слепящей боли, что Ребурн
Потенциальная угроза подхлестнула Ребурна. Он круто повернулся и побежал.
Дуарт и пятеро его людей методично прочесывали западное крыло, их продвижение то и дело прерывалось вспышками автоматного огня. Адам завернул за угол и замер.
— Слушайте! Что это за шум?
Маклеод прислушался.
— Похоже, тот вертолет, которого никто не видел. Дуарт! — резко окликнул он. — Сзади! По-моему, кое-кто из наших птичек хочет упорхнуть!
По знаку Дуарта четверо его людей бросились на шум.
— Идите с ними! — велел Адам, и Маклеод побежал следом. Тем временем Дуарт добрался до цокольного этажа башни. Там они нашли три окровавленных тела в белых балахонах; кто-то явно добрался до них раньше солдат. Дверь, ведущая на темную винтовую лестницу, была распахнута, и Дуарт уже осторожно поднимался по первым ступеням, пока его товарищ проверял трех людей на земле.
— Вот и все, не так ли? — Перегрин, побелев, как снежный камуфляж, смотрел на бойню.
— Почти, — сказал Адам, проскальзывая мимо Перегрина к лестнице. — Я пойду первым.
Винтовая лестница находилась во второй, меньшей башне, пристроенной к первой. Ее слабо освещал лунный свет, льющийся через узкие прорези окон на каждом витке. По дороге к верхнему этажу они миновали только одну площадку: пустая спальня и темная, с закрытыми ставнями, комната, похожая на библиотеку. Адам и Перегрин ждали на лестнице, пока спецназовцы не объявили ее безопасной, потом все четверо продолжали подъем.
Постепенно лестницу начал заливать желтый свет, и на последнем витке Адам велел Дуарту замедлить ход. Самый воздух на лестнице потемнел от враждебной энергии, но теперь настала пора проявить опыт Адама.
Проскользнув мимо майора САС, Адам осторожно прошел вперед и остановился перед самой верхней площадкой, где желтый газовый свет заливал порог комнаты. Что-то металлическое блестело на полу у порога: вполне ожидаемый медальон Рыси, — и это означало, что по крайней мере один из врагов, несомненно, затаился в комнате.
Адам спокойно обернулся к Перегрину и двум военным, следующим за ними по пятам. Как Охотник он знал, насколько опасен загнанный в угол зверь; как Повелитель Охоты он был обязан поймать зверя с как можно меньшим ущербом для сотоварищей-Охотников и тех, кто находится под их защитой. Дуарт считал, что он защищает Адама и Перегрина; на самом деле именно Адам должен был теперь защищать их всех.