Ложа рыси

Куртц Кэтрин Ирен

— Да, — согласился Маклеод сквозь стиснутые зубы, ожидая неизбежного coup de grасе [4] — и тот не замедлил.

— Крайне любопытно, инспектор, — сказал молодой человек. — Один полицейский-масон выходит за пределы своей юрисдикции, чтобы пригласить другого полицейского-масона для расследования жестокого убийства третьего члена масонского братства. Не будете ли вы любезны прокомментировать эти совпадения?

Маклеод выпрямился во весь рост, его голубые глаза сверкали.

4

Завершающий смертельный удар (фр.). — Примеч. пер.

— Если

вам нужны доказательства какого-то заговора, то придется поискать в другом месте. Во-первых, ни сержант Керкпатрик, ни я не были уверены, что кого-то действительно убили, пока не оказались на месте происшествия… и только тогда мы обнаружили, кто именно убит. И сержант Керкпатрик, и я делаем все возможное, согласно долгу офицера полиции, чтобы задержать преступников. Если бы я считал, что от этого будет какой-то толк, я бы предложил представителям прессы проявить такую же степень профессионализма.

С этими словами он шагнул вперед так решительно, что интервьюеру пришлось отскочить в сторону. Пока камера прослеживала путь Маклеода к машине, телерепортер кратко обобщил только что сказанное.

Когда на экране снова появилась студия и пошло сообщение о демонстрациях против подушного налога, Адам выключил телевизор и, крепко сжав губы, долго смотрел невидящим взглядом на пустой экран, стараясь справиться с раздражением.

Мало того, что хороший человек умер ужасной смертью, так еще обстоятельства его гибели послужили поводом для очернения благотворительной организации, которую он преданно поддерживал всю свою сознательную жизнь! Только теперь Адаму пришло в голову, что весь этот грязный словесный поток мог быть специально подстроен, чтобы скрыть истинную цель убийства, хотя приходилось признать, что это мнение, как и все остальные, не основано на серьезных фактах. Не в первый раз он пожалел, что Рэндалл не смог сообщить о своем похищении Охотничьей Ложе до того, как враги заставили его замолчать. Физическое тело, содержавшее благородный разум и дух Рэндалла Стюарта, ныне было пустой оболочкой, однако сам дух бессмертен. По Законам Внутренних Миров с ним можно найти связь. Возможно, Адам сумел бы это сделать, чтобы хоть немного изменить баланс сил в пользу высшей справедливости.

Он взял трубку внутреннего телефона и позвонил Хэмфри на кухню.

— Мне очень жаль, но, боюсь, сегодня я обедать не буду. Было бы замечательно, если бы вы разожгли камин в библиотеке. И, пожалуйста, сделайте все, чтобы меня не беспокоили.

Глава 11

Надо было восстановить силы — ночью предстояла работа, требующая безмятежного спокойствия и сосредоточенной решительности. Адам не спеша принял горячий душ, надел серые фланелевые брюки и накрахмаленную белую рубашку, сверху накинул любимый халат из голубого стеганого бархата. Бесшумно ступая в тапочках с гербом, он соскользнул по главной лестнице в библиотеку.

В отсутствие хозяина Хэмфри разжег в камине большое полено и включил пару подходящих по стилю медных ламп, располагающихся по обе стороны каминной полки, чтобы создать у огня островок уюта. Еще одна лампа сияла на баре в углу комнаты, обеспечивая дополнительное освещение на заднем плане. Поблагодарив в душе Хэмфри, Адам тихо закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке. Не из-за Хэмфри, конечно. Получив инструкции, преданный дворецкий и мысли не допустил бы о том, чтобы мешать хозяину.

Меньше всего Адама заботило физическое вторжение, хотя всегда необходимо учитывать и такую возможность. Все еще стоя лицом к двери, он залез в правый карман халата и вытащил кинжал — миниатюрное подобие шотландского дирка, черные кожаные ножны отделаны серебром с гравировкой, черная рукоятка украшена замысловатой резьбой и усеяна крохотными серебряными гвоздиками в точках пересечений узора. От кончика ножен до прозрачного синего камня размером с голубиное яйцо на головке рукоятки было всего семь

дюймов длины. Такое оружие вполне подходило для того, чтобы прятать его в кармане или в рукаве. Когда Адам надевал килт, то носил кинжал, заткнув за чулок. Непосвященному он мог показаться всего лишь милым пустячком для любителя изображать из себя горца, но в руках Адама кинжал представлял весьма серьезное оружие. И многоцелевой инструмент.

Взяв левой рукой ножны, а правой — рукоятку, выдохнув почти беззвучное заклинание, Адам вынул кинжал и легко прикоснулся губами к клинку, одновременно пряча ножны в карман. Трепет едва уловимой силы пробежал по руке. Кончиком клинка он нарисовал в воздухе невидимую пентаграмму — сверху вниз от центра двери, наискосок, снова вниз и опять вверх. Потом сосредоточился на центральной точке, запечатлев свое желание на начертанном таким образом знаке. Завершив манипуляции, Адам вновь поцеловал клинок и прижал его к левой стороне груди, склонив голову перед Источником Сил. Подойдя к камину, он запечатал и его, ибо дымоход тоже мог послужить входом. Последним был запечатан большой эркер в западной стене.

Хэмфри предусмотрительно задернул занавески, так что они образовали роскошный парчовый задник для красивого рабочего стола и кресла из красного дерева. Отсалютовав в последний раз, Адам убрал кинжал в ножнах в карман и подошел к готическому книжному шкафу. На одной из верхних полок стояло изящное, размером с кулак, пресс-папье из кейтнесского стекла фирмы «Солтэйр». В его прозрачных глубинах таился просвечивающий бело-золотой водоворот, похожий на заледеневший экзотический колокольчик; самый вид его уже успокаивал и притягивал. Лаская руками прохладную шелковистую тяжесть, Адам снял пресс-папье и отнес к огню.

Любимое кресло было на привычном месте, слева от камина. Передвинув его поближе к огню, Адам положил пресс-папье на маленький столик розового дерева, после чего выключил лампы на каминной полке и сел. Не спеша, он устроился так, чтобы, сидя прямо, но не напряженно, мог бы видеть, как танцующее пламя отражается в выпуклых изгибах сферы, словно в хрустальном шаре гадалки. Сосредоточив внимание на сердцевине шара, Адам поднял ладони жестом мольбы, глубоко вздохнул, задержал на миг дыхание и почти беззвучно прошептал слоги древнего гимна Всевышнему:

Хвала Тебе,

Творец Света.

Дневное светило небес,

Будь мне вожатым и защитой…

Молитва была одновременно знаком служения Божественному и обетом безграничной преданности, который он уже приносил бессчетное количество раз на протяжении многих жизней. В кульминационный момент молитвы Адам сложил ладони и коснулся губ кончиками пальцев в благоговейной благодарности Тому, Кому служил. Потом, еще раз глубоко вздохнув, он легко опустил руки на колени и сосредоточился на освещенном огнем шаре, ставшем теперь фокусной точкой для входа в транс.

— Что Наверху, то и Внизу. Что Вовне, то и Внутри…

Шар принял и усилил яркий свет камина. Сверкающие пылинки взяли у пламени жар и цвет. Адам вглядывался в глубины стекла… и вот спираль заколебалась перед его мысленным взором, сделав обычное физическое зрение ненужным. В глубине его существа внезапно зазвучали голоса, похожие на далекий звон разбившегося стекла, и неожиданно Адам оказался вне своего тела, в прозрачной ночи Внутренних Миров, глядя сверху на спиральную звездную туманность. Только здесь звезды не были неподвижны, а двигались в мерцающем круговороте космического танца. Адам дал увлечь себя в гущу этого танца, балансируя на сверкающей серебряной нити — нити собственной жизни, искрящейся, словно паутинка. Как смытый за борт моряк ощупью поднимается по якорной веревке, так и он следовал за тонкой серебряной линией вниз, погружаясь в сердце звездной спирали.