Ложе из роз
Шрифт:
— Я буду счастлив объяснить вам, леди Корк, если вы впустите меня.
Последовало молчание.
— Мы хотели быть партнерами, хотели пользоваться равноправием… — с трудом произнесла Злисса.
— Знаю, — Майлс помнил об этом.
— А вы нарушили оба наших намерения, — раздался приговор. — Вы солгали мне.
— Элисса!
— Уходите, милорд. Я не желаю больше разговаривать с вами.
— Элисса, прошу вас!
Ответом ему было молчание.
Проклятье, если бы за дверью находилась другая женщина, а не его жена, Майлс просто выломал бы дверь. Но здесь это не поможет. Он
Она была права — слишком уж они много говорили. Иногда бывает лучше предоставить волю натуре. Если бы ему только увидеть ее, поцеловать, обнять! Майлс готов был пожертвовать чем угодно, лишь бы вновь все стало, как прежде.
Майлс Сент-Олдфорд оглядел уютную гостиную, заметил обитый пестрой тканью диван, и вытянулся на нем, пытаясь поудобнее пристроить свои чересчур длинные ноги.
В конце концов его жене понадобится выйти из спальни, а до тех пор он подождет ее.
Должно быть, она заснула. Когда Элисса подняла голову с подушки и огляделась, в комнате было темно. Она села и уставилась на часы, стоящие на столике рядом с постелью. Они показывали двенадцать. Значит, уже полночь. Она проспала несколько часов подряд. Сначала Элисса долго лежала без сна, размышляя о случившемся — после того, как муж перестал колотить в дверь ее спальни и пытаться ее образумить.
Как хрупко доверие между друзьями, партнерами, между мужем и женой! Если это доверие подорвано, его непросто восстановить.
Майлсу следовало рассказать ей обо всем — ведь сама она всегда поступала именно так. Ну, или почти всегда.
Она призналась самой себе, что так и не сказала, что видела в тумане рыцаря с крестом на тунике. Это случилось в тот день, когда ее заперли в гроте. На мгновение рыцарь показался на другом берегу озера, и уже в следующий миг исчез.
Может быть, она не говорила Майлсу об этом потому, что боялась его недоверия. Или же не хотела доставлять ему беспокойство. Какой бы ни была причина, она пыталась защитить его, избегая правды.
Точно так же, как он сейчас пытался защитить ее.
Но тот же довод оказался неприемлимым в отношении их брака — она говорила правду, а он солгал.
И здесь она была не совсем права.
Она не лгала, просто кое о чем предпочитала умалчивать, по-видимому, как и Майлс. Различие было важным: она умалчивала о том, как любит его, обожает, что именно таким она всегда представляла себе мужа.
Грех Майлса был гораздо тяжелее: если леди Чабб сказала правду, Майлс женился, чтобы предоставить ей свой дом.
В сущности, причина была не такой уж и плохой — Элиссе это даже понравилось.
Завтра утром, в обычный час, после того, как они выпьют кофе и позавтракают, они с маркизом сядут и выяснят все недомолвки, оставшиеся между ними. Никаких тайн, никаких грехов или упущений!
Тем временем Элисса поняла, что звук, который она слышит — урчание в ее собственном животе. Она проголодалась. В последние дни ее аппетит резко снизился, и Элисса вспыхнула, подумав о причинах.
Должно быть, на кухне есть что-нибудь вкусное — кухарка наверняка спрятала что-нибудь для нее. Может быть, пирожное с
Урчание в животе усилилось.
Элисса спрыгнула с постели и на цыпочках прошла через комнату. За долгие годы ночных прогулок в розарий она узнала, где находятся самые скрипучие половицы, где выступают острые углы мебели или скрежещут в петлях двери. Петли дверей ее спальни всегда были хорошо смазаны.
За считанные минуты она прошла через гостиную и вышла в коридор, ведущий прямо к черной лестнице и кухне.
Кладовая показалась Элиссе настоящей сокровищницей: здесь были пирожные с персиками и вишней, два сорта пудинга, остатки жареной баранины, свежий хлеб и булочки, самые разные фрукты — их Элисса решила пропустить. — От толстого круга сыра, накрытого белыми салфетками, она отрезала себе только ломтик и взяла кувшин со сливками.
Она едва успела налить себе стакан, чтобы запивать полуночную трапезу, когда ей показалось, что по коридору кто-то идет. Элисса застыла со сливками во рту, не решаясь даже проглотить их.
Звуки шагов приближались.
Элисса отставила стакан, скользнула по кузине, тихо приоткрыла дверь, оставив щель толщиной всего несколько дюймов, и выглянула в коридор, а затем прошла по нему к углу.
Там кто-то был. Кто-то крался на цыпочках по дому. Судя по внушительной фигуре, Элисса решила, что это мужчина. Он нес что-то на плече — Элисса не могла разглядеть, что именно.
Темная фигура остановилась перед освещенным луной окном и обернулась. Элисса быстро отпрянула в тень и пригляделась. Теперь она видела ночного гостя.
Это был сэр Элфрид Чабб, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
Глава 25
Элфрид Чабб понял, что его преследуют.
Сначала он принял за преследователя кота хозяйки — это чудовище свободно носилось по аббатству днем и по саду ночью. Затем он понял, что крадется за ним сама леди, не менее любопытная, чем кошка.
«Любопытство сгубило кошку, удовлетворение воскресило её» — эта фраза из детской грамматики промелькнула в его голове.
Он терпеть не мог женщин и кошек. Они были чересчур независимы, имели собственное мнение, шли всегда своим путем, не останавливались до тех пор, пока им этого не хотелось, и были склонны к воровству.
Однажды, сидя за пинтой эля в «Горошине и Петухе», приятель сказал ему. «Только дважды от женщины можно получить удовольствие: в тот день, когда женишься на ней, и в тот день, когда ее хоронишь».
Сейчас Элфрид понял правоту этих слов.
Шармел плакала не переставая, с тех пор как завершилась эта безобразная сцена в зале. Сэр Элфрид не мог порицать сэра Хью, видя, как тот при первой же возможности поджал хвост и пустился наутек. Откровенно говоря, этот баронет оказался умнее, чем считал Элфрид.
Кэролайн и Франческа укладывала вещи. Элфрид почти не понимал по-французски — только несколько распространенных слов, а горничная-француженка его жены болтала не переставая, и Элфрид подозревал, что любой богобоязненный человек содрогнулся бы, узнав, о чем они говорят.