Ложкой по туману

Metaphor Alexandra

– Не помню, какой штат.

– Посмотрим по карте.

– Да, конечно, – Рик мягко развернул ее в сторону дорожки. – Посмотрим по карте. Но они вряд ли хотят, чтобы мы приехали. Они не скучают.

– Элис тебе снится? – спрашивает Джой.

Они идут в темноте, запинаясь за камни дорожки. Глаза привыкли к темноте, тело к дождю, лишь разум не привык к тому, с чем нужно смириться.

– Снилась пару раз. Год назад.

– Почему ты не сказал? Только не говори, что потому что я не спрашивала.

– Не знаю. Наверное, потому, что

Элис моя сестра, и я хотел, чтобы этот сон был только моим. Прости, вы были подруги….

– Мы и сейчас подруги. Они с Мэттом в Централии, это рядом.

– А тебе они снились?

– Вчера. И Мэтт и Элис. Мы сидели и сочиняли песню. А потом пришел ты и сказал, что мне пора уходить.

– И ты пошла?

– Я не хотела. Но они сказали, что я должна идти с тобой. У них много дел, а песню они пришлют потом.

Они остановились у ограды. Граница мира мертвых и живых. Второй раз за ночь они пересекли эту границу.

Свет фонарей тускло высвечивал на темной улице две фигуры, идущие по дороге. Они сами были как призраки, как тени.

Холодный подъезд и два лестничных пролета – и они дома. Щелкнул замок, дверь открылась, свет от окна осветил площадку и белый квадрат конверта на полу в прихожей. Они прошли в дом, Джой закрыла двери, а Рик поднял конверт. Чистый конверт без адресата. Он бросил его на тумбочку. Скорей всего какие-то счета.

Джой прошла в комнату, на ходу стаскивая мокрую одежду, которая вдруг стала жутко противной и тяжелой.

– Что за письмо? – крикнула она их комнаты.

– Не знаю, утром посмотрим.

Он прошел в комнату, следом за Джой. Она уже укуталась в одеяло как в кокон. Через пять минут к ней присоединился Рик. Они лежали обнявшись, удивляясь теплу своих тел. Они оба замерзли под проливным дождем, но поняли это только сейчас.

Дождь всю ночь выстукивал барабанную дробь по подоконнику, рисовал слезы на стекле, тушил чьи-то пожары.

Рядом с тобой ничего не имеет смысла, рядом с обрывом, рядом с обрывом остатки здравого смысла… шаг вниз… шаг вниз

На карниз, на карниз… Тихий полет, тихий полет…И только наш небосвод. Наш небосвод…Пари рядом со мной. Ты рядом со мной….И ничего не имеет смысла. Больше.Нет больше боли, нет предрассудков и зла.Рядом с тобой тихий полет навсегда.Ведь мы живы, мы живы с тобой.Тихий полет зовется мечтой.

На белой бумаге выступали бледно-серые буквы – Кливленд, Огайо. Для Джой и Рика.

Сон

Я выхожу из дома на улицу. Мне это необходимо. Меня пугает царящая вокруг тишина. Когда слишком тихо – это ненормально, тревожно. Звенящая тишина не предвещает ничего хорошего. А вокруг слишком тихо, в доме невозможно находиться

и поэтому я выхожу на улицу. Мне необходимо услышать звуки города, увидеть толпы куда-то спешащих людей.

Город. Обычный пыльный мегаполис, придавленный к земле июльской жарой. Такие города заполнены людскими толпами и машинами с утра до поздней ночи. Но сейчас на улице тихо. И пусто. Ни людей, ни собак, птиц. Никого. Только ветер гоняет по дорогам мусор и пыль.

Я иду по улицам города, мне нужно найти людей, хоть одного человека, да и вообще хоть одно живое существо. Но в городе никого нет. Город брошен. Дома и машины пусты.

Становиться страшно. Это панический страх. Я на грани истерики. Почему никого нет?! Что делать?! Почему я здесь?!

Темнеет. Ночь наступает резко, без заката и сумерек. Паника проходит, сама не знаю почему. Темнота всегда меня успокаивала.

Оглядываюсь по сторонам. Я в парке, стою перед немыслимой скульптурой – трон окруженный львами. Я забираюсь на этот трон, и, свернувшись калачиком, засыпаю. Мой сон и эта необычная ночь длиться несколько секунд. Снова наступает день.

Все что происходит, я начинаю воспринимать как должное. Страха нет. Меня больше не пугает пустой город.

Гуляя по пустому городу, брошенному, но не разрушенному, я вспоминаю какие-то моменты своей жизни, связанные с местами, мимо которых я прохожу. Немного грустно от пустоты и тишины, и от того, что все это до боли напоминает рассказы Рэя Бредберри.

Я решаю, что мне нужно где-то спрятаться. Не знаю, почему я так решила. Да и от кого нужно прятаться в пустом городе?

Я нашла, где спрятаться. Под мостом на берегу стоит машина, я не разбираюсь в марках, для меня это просто машина.

Сидя в машине я от нечего делать, нажимаю какие-то кнопки…. Рассматриваю дома на набережной, реку, снова возвращаюсь к кнопкам….

И тут я понимаю, что я ребенок. Я только что стала ребенком. Мое тело – тело пятилетней девочки, одетое в милое розово-белое платьице.

Разглядываю себя, и ничего не понимаю. Мне не пять лет, а гораздо больше! Что со мной стало? Почему я ребенок и почему на мне это дурацкое розовое платье?!

Тут я вижу, что к машине подходит высокий мужчина, одетый в белый льняной костюм. Я не боюсь его, ничего не боюсь. Я не знаю, кто он, и как здесь оказался. И даже знать не хочу, но, тем не менее, спрашиваю:

– Кто вы?

– Ангел.

– Почему я ребенок?

– Потому что ты умерла.

Он берет меня за руку, я выхожу из машины и иду рядом с ним….

Флёр

Стелла зашла в бар, немного задержалась в дверях, и внимательно посмотрела на собравшуюся там публику. Это были самые разные люди, от взросло выглядящих школьников, старающихся всеми силами выдать себя за равнодушных прожигателей жизни, и проезжих дальнобойщиков до рядовых офисных служащих в помятых костюмах, празднующих окончание рабочей недели.