Ложная девятка. Том четвертый
Шрифт:
— Ну и как? — спросил я Катю, когда та дрожащими руками стянула с себя шлем.
— Это… это… — её голос дрожал, — это просто ужасно, — наконец-то сказала она.
— А я тебя предупреждал, — с улыбкой ответил я, — ну что, не будем больше Вячеслава Ивановича мучить?
Стоявший рядом со мной и Катей коренастый мужчина с ранней сединой улыбнулся.
— Скажешь тоже, Слав, мучить. Это так, ерунда.
— В любом случае нам пора, спасибо. Пойдём? — последнее слово было обращено уже к Кате.
— Как пойдём?
В ответ я только засмеялся. Как и Вячеслав Резников, один из ведущих водителей-испытателей НАМИ.
— Пара кругов так пара кругов, — сказал он, — но только в шлеме!
— Погнали! — сказала Катя, натягивая на голову шлем и садясь в пассажирское кресло…
У меня наконец-то выходной, и я как закоренелый прогульщик провожу его не в институте. Плюс еще и Катю подбил на то, чтобы она забила на институт на пару дней. Это, конечно, очень плохо, но что поделать?
Впрочем, это решение ей далось без какого-то сопротивления. Стоило мне только намекнуть, как тут же: «Да, конечно! Я за всё, кроме голодовки!»
И первым пунктом нашего плана совместных каникул в Москве стало посещение практически родного завода, ЗиЛа. Вернее, не его самого, а одного из спец. гаражей, где, помимо всяких там рекордных машин прошлого и прототипов, стояли и две мои тачки: Opel Manta и Fiat Regata.
Совсем скоро, что там каких-то полгода, я получу права и наконец-то смогу пользоваться этими подарками. Но пока что мы с Катей пришли покататься на испытательном треке.
Регата, правильная, комфортная и пригодная для обычной эксплуатации в городе, ей, конечно, понравилась, но куда большее внимание было сосредоточено на Манте. Именно на ней Катя и наматывала круги по полигону.
Само собой, не в качестве водителя. 144 лошадиных силы, разгон до сотни за 8 секунд и чуть за двести максимальной скорости — это всё-таки не то, что можно доверить человеку совсем без опыта.
За рулём моего Опеля сидел Вячеслав Резников, один из самых опытных водителей НАМИ, которому по долгу службы постоянно приходилось обкатывать самых разных стальных коней.
И для него Манта, мощная и классная, проблемой не была. Так что он исправно катал на ней и меня, и Катю. Я и сам попробовал её в деле, но класс Вячеслава Ивановича был намного выше моего, и так управлять моей красоткой на испытательном треке я не мог.
— Слав, ты не мог бы пойти со мной? — голос отца отвлек меня от созерцания Манты, входящей в очередной поворот на противоположной от меня стороне полигона.
Отец сопровождал меня и Катю в нашем визите на ЗиЛ, и на полигоне он, само собой, тоже был с нами.
— Да, конечно, — ответил я, — а в чём дело?
— Всё нормально. Просто Валерий Тимофеевич хочет с тобой поговорить.
Ну, Сайкин — хороший мужик. И собеседник интересный. Так что, почему
В кабинете Валерия Тимофеевича меня и отца ждал не только он. Помимо директора ЗиЛа там были еще несколько человек. Пара инженеров, с которыми я был шапочно знаком, и какой-то седой мужик, которого мне представили как Александра Михайловича Хлебникова, директора НАМИ.
— О, а вот и наша звезда футбола! — обрадовался Сайкин, — проходи, садись.
Он познакомил меня со всеми собравшимися, и когда рукопожатия и похлопывания по плечу закончились, Сайкин сразу взял быка за рога.
— Слав, у меня к тебе очень нестандартная просьба. Мы можем немного покопаться под капотом твоих красоток? — на слове «немного» все присутствующие, включая отца, усмехнулись.
— Чую подвох, но не понимаю, в чём он, — сказал я, — Валерий Тимофеевич, давайте не томите. Зачем вам это?
— Да есть у нас одна мысль с товарищем Хлебниковым. Хотим очень громко щёлкнуть по одному волжскому носу.
— Так, дайте угадаю, — на меня внезапно нашло понимание, — вы хотите на основе моих машин спроектировать что-то новое и уделать ВАЗ?
— Именно так, — согласился Сайкин, — у них вышла «восьмерка», но это машина не того класса, как твоя Регата. Таких машин в СССР сейчас вообще нет.
— А они нужны? — спросил я, — у нас есть Волги, Москвичи, там вроде бы что-то новое готовится, так? — я посмотрел на отца, и он кивнул, — Жигули всякие разные, начиная от «копейки» и заканчивая «восьмеркой», Волги, УАЗики, Чайки, наконец. Зачем еще одна машина?
— Это хороший вопрос, — сказал Сайкин, закуривая, — дело в том, что у нас просто нет машин такого класса. Ты правильно сказал, что на Москвиче что-то готовится, и их новая модель как раз займет промежуточное место между вазовскими машинами и Волгой. Но АЗЛК делает свою машину на устаревшей платформе. Их новинка — это, по факту, Симка 1975 года. Хорошая, но уже устаревшая. Мы же хотим сделать машину на новой платформе.
— И для этого вы мою Регату на запчасти разберете?
— Как разберем, так и соберем, Слава, можешь не переживать, — вступил в разговор директор НАМИ, — у моего института в этом большой опыт.
— Понятно, — сказал я. — Ладно, дерзайте.
Наверное, это была ошибка. Что-то не очень мне верится в то, что товарищи инженеры вернут мне машину в целости и сохранности.
Но прикол в том, что я не мог отказать Сайкину. Всё-таки он, можно сказать, мой крёстный отец в футболе. Если бы не его личная инициатива, то, скорее всего, я бы попал в большую игру намного позже и совсем по другому пути. Через низшие лиги с их очень специфической манерой игры.
И сто процентов я бы не стал чемпионом Европы и обладателем Золотого мяча. Так что ладно. Вдруг они и правда как разберут, так и соберут.