Ложная девятка. Том четвертый
Шрифт:
И да! Мяч влетает в ворота, с отскоком от газона. В этот раз даже вездесущий фамилия бессилен.
Гооол! 2:1! Трибуны свистят. Еще бы, это точно не входит в их планы.
Я не праздную. Бегу к воротам. Опережаю вратаря Эвертона и хватаю мяч. Показываю всем, 'туда, туда, на на нашу половину.
Я бегу. Через всё поле. Сквозь ревущий, злой «Де Кёйп». Они освистывают, гудят. Мне всё равно.
Только я положил мяч в центр и Эвертон развёл тут же ошибка. Не наша!
Передача в центр, неточная. Буряк тут как тут. Рывок, он с мячом, пара метров в сторону ворот Эвертона, мяч под левую и удар! Мяч летит идеально. В угол. Но Саутолл снова в полёте.
Мы бросаем всё. Все в штрафную. Один Сарычев остался.
Я у флажка. Кручёный мяч в центр, в кипящий людской котёл. Внутри борьба, кто-то толкается, кто-то тянет соперника за футболку. Мяч срезается, падает на газон. Кикс. И тут как из-под земли Суслопаров. Прыжок. Коленом, в касание, почти инстинктивно.
Гооллл! 2:2! Вот вам! Вот Вам! Нате!
Я не понимаю, куда бежать. Просто бегу. Вижу, как он вскакивает, машет руками. Я лечу к нему, он ко мне. Мы сталкиваемся, обнимаемся, кричим что-то бессвязное. Позади в остальные. Все наваливаются. Кто-то орёт: «ДААА!» — кто-то не может выговорить ни слова.
Судья показывает на центр.
А вокруг рев. Только теперь он другой. Не радостный, а рваный, удивлённый. Ещё минуту назад фанаты «Эвертона» уже начинали отмечать. Флаги в воздухе, кто-то достал сигару, кто-то открыл пиво. Их песни стали громче, уже с оттенком праздника. Им казалось всё. Они праздновали заранее. 2:0 и у Торпедо всего пара минут. Что может пойти не так?
А теперь шок. Два выстрела. Или два хлестких удара по лицу. Их рёв превратился в свист, в мат. Кто-то ещё держит шарф над головой, не веря в то, что счёт уже другой. У кого-то руки на голове. Один парень просто сел на ступеньку, уставился в газон. Мы слышим, как «Эвертон! Эвертон!» срывается и гаснет. Их песни глохнут.
А мы стоим в куче. Буряк что-то орёт Суслопарову, но тот ничего не слышит. Его лицо красное, глаза круглые. Он только повторяет: «Зашёл. Зашёл. Он зашёл!»
Юра Савичев прыгает на спину Заварову. Кто-то из наших, кажется, Круглов, хватает меня за голову и трясёт.
А потом свисток. И всё надо начинать заново. Впереди 30 минут дополнительного времени.
Глава 10
— Фух, жарко, — сказал я и устало опустился на траву стадиона в Роттердаме.
Футболка была насквозь мокрой. И несмотря на то, что в чаше стадиона на самом деле гулял легкий ветерок, в Роттердаме под вечер было ветрено, я чувствовал, что мне как будто бы даже воздуха не хватает. Вот вроде бы могло сложиться впечатление, что в основном я играл на чистых мячах и по сравнению с остальными ребятами из атакующей группы, меньше времени потратил на оборону. Но все равно эти 90 минут дались мне очень и очень непросто.
Конечно, в том же прошлогоднем финале чемпионата Европы против французов было еще тяжелее. Но игра с «Эвертоном», пожалуй, входила в пятерку самых энергозатратных футбольных матчей, в которых я когда-либо принимал участие. И, наверное, речь шла не только о моей нынешней торпедовской карьере, но и о тех матчах, которые я провел там в будущем. Само собой, что здесь нужно было сделать скидку на то, что сейчас мне всего 17 лет, а в будущем в 17 я на таком уровне еще не играл. Карьерный пик, на который я вышел тогда, у меня пришелся на более поздний срок, так что возможно, что дело было еще и в моем возрасте.
Но это все не имеет никакого значения, потому что как бы ты себя не чувствовал, устал, не устал, но впереди еще 30 минут. Эти 30 минут как раз и решат: уедет
Еще и с заменами напряженка. Стрельцов, кроме одной единственной замены в самом начале второго тайма, больше ничего не менял в нашей игре. И не только я устал — что Юра Савичев, что Коля, что Заваров, да и более возрастной Лёня Буряк… Менять можно, в принципе, любого из нас, но Стрельцов с Ворониным не спешат — последнюю замену тренеры берегут. Может быть, это и правильно. Все-таки сейчас неизвестно, что может случиться. А ну как тот же Сарычев получит травму и на гипотетическую серию пенальти придется ставить полевого игрока.
В истории нашего футбола, конечно, были героические спасения ворот в исполнении полевых. Чего стоит хотя бы тот великолепный сэйв Андрея Тихонова. Сам я, конечно, не видел вживую ту игру. Меня еще и в проекте не было. Да и родители мои тоже в школу ходили. А может даже в детский сад. Надо посчитать. Но интернет помнит все. И этот момент стал, можно сказать, учебно-методическим во всех спортшколах нашей страны. Как должен играть полевой игрок в этой кризисной для команды ситуации. Но одно дело совершить вот такой вот сейв, как это сделал Тихонов один раз и в концовке матча. А другое дело встать на линию ворот в финале Кубка обладателей кубков. В момент, когда команды готовятся пробивать послематчевые пенальти. Так что, может быть и правильно, Стрельцов бережет последнюю замену.
Тренер англичан, кстати, тоже бережет замену. После 90 минут у них всего одно изменение в составе. Не знаю, с чем это связано. Может быть, у них те же мысли, что и у меня. А вообще это неправильно, то что сейчас по регламенту можно сделать всего два изменения по ходу матча. Ну хотя бы в дополнительное время могли бы разрешить еще одну. А по-хорошему и скорее всего, все пришло бы к формату будущего с тремя заменами по ходу матча, еще одной дополнительной в экстра-тайме. Ну не дело это, то что можно внести всего два изменения.
А уж если вспомнить о прошлом, погрузиться во времена легендарные, условно говоря, в довоенный футбол и первые чемпионаты мира, то там вообще все становится еще интересней. Там нельзя было вообще делать замены по ходу матча. Вот как начал, так и заканчивай, не важно, что с тобой произойдет. Даже как-то странно, что не нашлось, условно говоря, команда дровосеков, которая поломала бы половину противников и с чувством выполненного долга выиграла бы матч в формате не знаю, 7 на 7, запугав выживших до того, что они будут трястись как осиновый лист.
Ну, может быть, дело в том, что футбол все-таки раньше был игрой джентльменов. Это потом результат стал стоять во главе угла. И это не в последнюю очередь заслуга в кавычках, а на самом деле вина одного, без дураков великого, аргентинца — Диего Армандо Марадоны. Мне трудно представить того же Валентина Козьмича Иванова или наших тренеров, или да даже того же Эйсебио, с которым я свел шапочное знакомство во время нашего двухматчевого противостояния с португальцами, что эти люди поступят точно так же, как Марадона в 86 году. Вернее, то что он сделает в 86-м — забьет рукой, а потом будет радоваться, как будто так и надо. А уж его слова про «руку бога» — это вообще за гранью. Знает, что нарушил правила, знает, что это изменило ход матча, но вместо того, чтобы банально признать это, Марадона устраивал какую-то клоунаду.