Ложная тревога
Шрифт:
– А, так ты будешь сдавать отсюда?
Мальчик вбежал в рабочую комнату и торопливо обнял мать.
– Нет, я поужинаю, а потом навещу кое-кого из ребят, с которыми мы работаем над местным проектом.
Сейчас мама глядела прямо на него: это означало, что ему удалось полностью завладеть ее вниманием.
– Я только что смотрела новости. Это потрясающая идея – насчет «свободного экзамена».
Она всегда считала, что очень важно поддерживать связь с реальностью. Когда Хуан был младше, она постоянно таскала его за собой, отправляясь на производственную практику.
– О да, – отозвался Хуан. – Мы многому научимся.
Взгляд мамы стал пристальным.
– Бертрана здесь нет, я верно поняла?
– Хм… Нету, мам.
Про «свободный экзамен» пока
– Его вообще нет в доме?
– Р-р-р-р… Конечно, мама, – Хуан не позволял следить за своими друзьями, когда был дома. И мама это знала. – Когда он здесь, ты его видишь – точно так же, как остальных ребят, которые к нам приходят.
– Замечательно.
Кажется, она немного смутилась – но, по крайней мере, воздержалась от своего обычного «все-таки малыш Берти какой-то скользкий». Несколько секунд ее взгляд блуждал, потом пальцы быстро-быстро забарабанили по клавиатуре. Хуан мог видеть, что она уже на Борреджо Спрингс и пасет каких-то киношников из Лос-Анджелеса.
– В любом случае, будет здорово, если ты разрешишь мне взять машину на ночь. Мой партнер по команде живет в Фоллбруке.
– Погоди секунду… – она закончила ту часть работы, которую делала. – Можешь взять… А кто твой приятель?
– Настоящий отличник.
И показал. Мама неопределенно хмыкнула; кажется, она была немного удивлена.
– Хороша… Да, она отлично учится. Сильна как раз в тех предметах, с которыми у тебя не ладится – и наоборот… – она замялась, запрашивая информацию о семействе Гу. – Семья у них живет замкнуто, но все в порядке.
– И дом у них в той части города, где безопасно. Она усмехнулась.
– О да, очень безопасно, – она уважала школьные правила и не стала спрашивать о групповом проекте. Это было очень кстати, потому что Хуан понятия не имел, что запланировала Мири Гу. – Но старайся не выходить за пределы Кэмп Пендлтон, слышишь меня?
– Хорошо, мам.
– Хорошо. Тогда отправляйся, когда поужинаешь. Я поймала несколько богатых клиентов, так что, с твоего позволения, не буду прерываться. Спускайся и скажи папе, чтобы дал тебе что-нибудь перекусить. И постарайся, чтобы этот проект пошел тебе на пользу, угу? Есть множество способов сделать карьеру, не занимаясь всеми этими… воздушными замками.
– Хорошо, мам, – он улыбнулся и похлопал ее по плечу, а потом побежал вниз по лестнице. Когда папина карьера рухнула, мама стала работать все больше и больше в своей «Службе 411» [132] . Сейчас, наверно, никто на свете не знает Сан-Диего лучше нее. Большинство ее заданий занимали от нескольких секунд до нескольких минут – объяснить людям, куда пройти, разрешить их затруднения. Некоторые работы – вроде исторического исследования «Миграция» – были более продолжительными. Мама считала очень важным, что фактически работает по доброй сотне специальностей, и ни одна не была связана с причудами высоких технологий. Хуан делал то же самое гораздо хуже – вот о чем гласило ее послание, высказанное и невысказанное.
132
Компания, в которой работает мама Хуана, использовала распространенный рекламный трюк, взяв себе название, напоминающее о каком-то раскрученном брэнде – в данном случае, о «Службе 911».
И, глядя на па через кухонный стол, он видел, какую альтернативу она имела в виду. Это Хуан понял, когда ему было всего шесть лет от роду. Луис Орозко с отсутствующим видом жевал. Он выглядел как рабочий, вернувшийся домой после тяжелого дня, однако наблюдал лишь за призрачными образами, которые плавали по комнате, подобно безучастным мыльным пузырям. Ближе к ночи он заплатит за активное муви. Но все это ерунда. Это еще не значит, что ты втянулся. Но Па всегда или в прошлом, или в другом мире. Поэтому ма
Но я не хочу кончить, как папа. Что бы ни было самого лучшего, я этому научусь. И научусь за считанные дни, не за годы. И если это лучшее внезапно устареет, я снова научусь еще чему-нибудь новому, чему угодно.
Ма работает как проклятая, она замечательный человек… но все ее четыреста одиннадцать работ… как бы это сказать… ни к чему не вели. Возможно, господь будет настолько добр к ней, что она никогда этого не поймет. Конечно, Хуан не станет разбивать ей сердце, заводя об этом разговор. Но этот мирок засасывал. Сан-Диего, несмотря на всю свою историю, свою промышленность, свои университеты, был всего лишь микроскопической частицей того огромного мира людей и мыслей, который ежеминутно бурлил вокруг. Когда-то давно отец Хуана хотел стать частью этого огромного мира, но оказался недостаточно подвижным, недостаточно легко приспосабливался.
У меня все будет иначе.
Маленькие голубые пилюли все изменят. Возможно, цена будет высока. Иногда сознание Хуана становилось чистым, как неисписанная страница – он даже не мог вспомнить собственное имя. Это было что-то вроде приступа, который проходил через мгновение или два. Всегда. До сих пор. Если добывать таблетки на улице, ты не застрахован от подобных вещей.
Хуан стиснул зубы.
Я научусь приспосабливаться.
Он не будет неудачником, как его отец.
Хуан вышел в двух кварталах от дома Гу. Он сказал себе, что делает это, чтобы освоиться в обстановке. К тому же, здесь было не слишком людно. Но на самом деле, причина была в другом. Причина была в том, что он слишком быстро доехал. Он был не готов предстать перед лицом своего товарища по команде.
Западный Фоллбрук был не самым фешенебельным районом – но все-таки более современным, чем Лас-Меситас. Большинством своих доходов он был обязан тому обстоятельству, что располагался у самого западного входа в Кэмп-Пендлтон. Хуан прогуливался в угасающих вечерних сумерках, глядя по сторонам. На улице почти никого не было – только какой-то любитель бега трусцой и несколько ребятишек, которые играли в какую-то таинственную игру.
Поскольку все программы, призванные улучшить внешний вид района, были отключены, дома выглядели приземистыми, неприветливыми и стояли довольно далеко от проезжей части. Некоторые были даже красивы: кактусы и карликовые сосны окружали их наподобие гигантских бонсай. Другие выглядели буднично-аккуратными, с деревцами, отбрасывающими густую тень, и лужайками, которые покрывал или выровненный гравий, или трава, подстриженная газонокосилкой.
Хуан включил согласование образов. Улочка оказалась навороченной – впрочем, этого следовало ожидать. Пейзаж просто прелесть, без преувеличения: вечернее солнце, озаряющее лужайки, поросшие сочной зеленью, фонтаны. Приземистые домики, словно состоящие из одних окон и окруженные открытыми патио; некоторые места заливал яркий свет, другие наполовину прятались в тени. И никаких общедоступных сенсоров. Никакой рекламы, никаких граффити. Район представлял собой законченную картину, это было почти произведение искусства. Хуан почувствовал что-то вроде легкого трепета. В большинстве районов Сан-Диего вы можете встретить землевладельцев, чьи дома выпадают из образа общины либо выполняют требования о согласованности, но похожи на своих соседей так же, как карикатура на оригинал. В Западном Фоллбруке это требование выполнялось куда строже, чем где бы то ни было. Это вызывает ощущение общности интересов – как будто не кто наблюдает за всем и готов выступить против пришельцев. На самом деле, этот наблюдатель имел имя: USMC [133] .
133
United States Marine Corps – корпус Морской пехоты США.