Ложное обвинение

Чейз Джеймс Хедли

Я решил, что надзор этот мне не нужен, и пошел в другой конец катера, на ходу проверяя оружие… Я видел, что яхта ткнулась носом в берег, и с нее высадились люди с оружием. Их было человек пятнадцать-двадцать. Они запрыгали по камням и скрылись в расщелине.

Катер также причалил к берегу, и из него как горохом посыпались полицейские. И тут мы понесли наибольшие потери. Люди прыгали прямо с борта и оказывались по пояс в воде, а их тут же настигал шквальный огонь, который вели бандиты из укрытия.

Только когда снова затявкала пушка, они попрятались, и полицейские

смогли высадиться на берег. На катере остался седой, еще один полицейский и пятеро раненых, которых снесли в трюм. Мне нужно было еще рассчитаться с Роном Флетчером и д'Эссеном, поэтому я вместе с остальными покинул катер, в который раз за эту ночь побывав в море.

Под прикрытием пушки мы выбрались на берег, но тут она замолчала, вероятно, кончились боеприпасы. Мы залегли в прибрежных камнях. Бандиты имели более выгодную позицию, а нас защищали лишь несколько валунов.

Стоило кому-нибудь из нас высунуться, как поднималась ужасная стрельба.

Я лежал на боку и осматривал местность через маленькую щелку в камнях. Главной помехой был пулемет, установленный довольно-таки высоко, поэтому он практически не имел мертвой зоны, и к нему трудно было подобраться. Поэтому решено было двигаться в обход. Я полз вдоль берега к небольшому осколку скалы, который торчал из воды. В тумане меня не заметили, и я стал взбираться по скале наверх.

Я лез, в кровь обдирая руки и ноги, дважды чуть не сорвался, но все же долез. Пулеметчиков было двое, но что самое главное, один из них был Рон Флетчер. Он лежал и спокойно смотрел в прорезь прицела. Его лысая голова была влажной, то ли от пота, то ли от предрассветного тумана.

Внезапно его напарник обернулся, чтобы посмотреть наверх, и мы встретились с ним взглядами. Я вскинул автомат и послал в него очередь. Одновременно я вскочил на ноги и прыгнул вниз. До пулеметного гнезда было метров пять, и я их пролетел со скоростью ракетного снаряда. Флетчер в это время перевернулся на спину, и я угодил ему коваными сапогами в живот. Послышался хруст ломающегося позвоночника и ужасный, душераздирающий крик Рона. Я упал боком на труп его напарника и помахал рукой полицейским, которые залегли внизу. Они вскочили и перебежками двинулись вперед.

Рон Флетчер был еще жив. Он дышал тяжело и хрипло:

– Так… ты все… таки… человек Кей-Кея, – прохрипел он. – Ловко же ты нас… обманул. – Его лицо побагровело, и я увидел, что его пальцы сжимают края скалы так, что ломались ногти. – Ты… нас перехитрил…

– Не расстраивайся, – успокоил я его. – Теперь вами займется полиция.

– Полиция? – изумился Флетчер. – Так ты… ты думаешь, что… что это полиция… Это… это же… Кей-Кей!!

Он захохотал, и смех его был ужасен. Он хохотал, а я мало-помалу понимал, что он сказал правду, но тогда…

Рон Флетчер внезапно оборвал свой смех и застыл с открытыми глазами. Он был мертв.

Люди Кей-Кея, которых я принял за полицейских, тем временем исчезли за скалой, и оттуда доносились автоматные очереди.

На катере остался Кей-Кей, ибо седой был не кто иной, как он. Кроме него, на катере остались: бандит, стрелявший из пушки, рулевой и пятеро раненых. У меня

был шанс – единственный шанс – захватить катер и увести его от скалы. Я двинулся в обратный путь…

Приблизившись к берегу, я увидел, как догорала яхта д'Эссена, выброшенная на камни. Она чадила черным дымом, который гигантским столбом возносился к светлому небу.

Катер Кей-Кея покачивался на волнах в ста футах от нее. С борта был сброшен веревочный трап. Подняв автомат над головой, я вошел в воду. Несколько метров, которые отделяли катер от берега, я проплыл в полминуты и по веревочному трапу взобрался на палубу. На ней никого не было. Я взобрался по лесенке на капитанский мостик. Рулевой как раз закуривал сигарету. Я распорол ему живот одной очередью и скинул вниз. Послышался топот ног. На палубе появился один из бандитов с пистолетом в руке. Он остановился посреди палубы и посмотрел на рубку. Мы выстрелили одновременно. Его пуля разбила барометр на задней стене рубки, а я очередью из автомата уложил его на палубу замертво.

Катер покачивался на волнах свободно. Двигатель работал на малых оборотах. Управление его было до чрезвычайности просто. Я дал полный назад и повернул рулевое колесо.

Моторы взревели, и катер начал, разворачиваясь, отходить от берега.

Несколько бандитов на берегу почуяли неладное и открыли огонь по рубке.

Меня осыпало кусками битого стекла, я на мгновение опередил их, плюхнувшись на пол. Немного приоткрыв дверь, я стал палить из автомата по острову вслепую, не рискуя как следует прицелиться. Я сменил два магазина, прежде чем катер отошел от скалы на достаточное расстояние. Я наконец смог выпрямиться во весь рост, не опасаясь прицельной стрельбы.

Я развернул катер кормой к скале и на полном ходу направил его к берегу.

Где-то там, внизу, был Кей-Кей, но с высоты моего положения простреливался практически весь корабль, так что его появление в любом месте я приветствовал бы автоматной очередью.

Через десять минут спокойного хода заглохла машина. Никакие усилия с моей стороны не могли заставить катер двигаться вперед.

«Наверняка Кей-Кей что-нибудь сделал с машиной», – подумал я.

Нужно спускаться вниз и исправлять положение. Но Кей-Кей наверняка вооружен и с оружием в руках ждет моего появления.

Я вставил в автомат новый магазин и вышел из рубки. Потом вернулся и крикнул в переговорную трубу, которая вела в машинное отделение:

– Я иду к тебе, Кеннет Коберман.

Взяв автомат наперевес, я спустился по трапу на палубу. Было уже достаточно светло, но электрические лампочки еще горели над каждой дверью.

Он ждет меня. Он нацелил свой автомат на дверь и знает, что я скоро приду. Или он, или я. Другого быть не может. И сейчас предстоит драка не на жизнь, а на смерть. И я уже знал, что убью его. Я не пошел к двери машинного отделения, а направился к вентиляционной трубе. Она выходила на заднюю часть палубы. Я скинул сапоги, куртку и полез туда. Там было невыносимо душно и темно, но я знал, что, если я хочу выжить, я должен ползти по этой трубе, выставив вперед автомат и не издавая ни единого звука.