Ложное впечатление (в сокращении)
Шрифт:
— Неужто пропущу, ма?
— А на прошлой неделе?
— Ну да. Я собирался тебе позвонить, но кое-что произошло.
— Может, приведешь это «кое-что» с собой на ужин? — Джек замешкался, что было с его стороны глупым промахом. — Она католичка?
— Нет, мама. Она разведена, была три раза замужем, двое ее бывших погибли при загадочных обстоятельствах. Да, еще у нее пятеро детей, и не все от тех трех мужей. Но тебе будет приятно узнать, что только четверо сидят на тяжелых наркотиках, ведь пятый — в тюрьме.
— У нее есть постоянная работа?
— Конечно, ма, она получает наличными. Клиентов обслуживает
— Так чем она занимается на самом деле?
— Ворует картины. Специализируется на Ван Гоге и Пикассо.
— Все лучше, чем предыдущая, та специализировалась на разбазаривании твоих денег.
— Пока, мама, — попрощался Джек. — До вечера.
Закончив разговор, он обнаружил, что поступило сообщение от Анны, в котором она дала ему прозвище:
«Включите мозги, Слежак. „Р“ лежит на поверхности. Вам меня не догнать!»
Охранники ночной смены первые два часа вышагивали взад-вперед по коридору, каждые несколько минут открывая палату Кранц и включая свет, чтобы проверить «наличие» поднадзорной. Потом их активность ограничилась каждым получасом.
В пять минут пятого, когда двое охранников постарше ушли поесть, Кранц позвонила в звонок у кровати. Ворчун с материальными проблемами и заядлый курильщик проводили ее в уборную. Когда она вошла в туалет, второй охранник остался в коридоре, а первый стал караулить у двери. Кранц достала еще две купюры и спустила воду. Охранник открыл дверь. Улыбнувшись, она сунула деньги ему в руку. Быстро, не выходя в коридор к напарнику-курильщику, он положил их в карман. Охранники отвели Кранц в палату и закрыли.
Через двадцать минут после перерыва вернулись два других охранника. Один из них открыл палату проверить, на месте ли Кранц. Убедился, отступил назад в коридор, закрыл дверь и сел играть в нарды с напарником.
Кранц сделала вывод, что попытаться сбежать можно только между четырьмя и четырьмя двадцатью утра, когда охранники постарше отлучаются поесть. Бабник, курильщик и соня так и так будут при деле, а ее ничего не подозревающий соучастник будет только рад сопроводить ее в туалет.
В поисках НРК Джек вдоль и поперек прочесал телефонный справочник Нью-Йорка. Кроме тех трех организаций, до которых он уже додумался, он не смог найти ни одну такую, что, по словам Анны, «лежала на поверхности». Он включил ноутбук и ввел в Гугл словосочетание «Нью-йоркский рестлинг-клуб». Вылезло несколько красивых снимков здания на Парк-авеню. Не приходилось сомневаться, что проникнуть внутрь он сможет, только выдав себя за члена клуба.
Разобрав чемодан и приняв душ, Джек остановил выбор на темном костюме в неяркую полоску, синей рубашке и соответствующем цели визита галстуке, сел в такси и приехал на Парк-авеню, дом 370. Полюбовавшись четырехэтажным особняком конца XIX века в духе эпохи Возрождения, Джек поднялся по ступенькам к двери с неприметной гравировкой «НРК» на стекле и направился к стойке администратора.
— Я могу быть вам полезен? — осведомился молодой мужчина.
— Я в этом не уверен, — признался Джек. Он достал из кармана дубликат ключа. — Видели когда-нибудь похожий?
Молодой человек взял ключ:
— Нет, сэр, не
— Может, есть какие-то предположения? — спросил Джек, стараясь скрыть отчаяние в голосе.
— Нет, сэр. Разве что это было еще до меня. Я здесь одиннадцать лет, но, может, вам сумеет помочь Эйб.
Из комнаты за стойкой появился мужчина постарше.
— Чем это я, может, сумею помочь?
— Джентльмен хочет знать, не знакомо ли вам это, — объяснил молодой администратор и протянул ключ Эйбу.
— Точно не наш, — подтвердил Эйб, — но я знаю, что значит буква «Р», потому как лет двадцать назад к нам зашел молодой человек и спросил, не здесь ли Румынский клуб.
— Разумеется, — прошептал Джек, — какой же я идиот.
— Он не умел читать по-английски, — продолжал Эйб, — так что пришлось поискать для него адрес. И запомнил я его только потому, что клуб находился на Линкольн-стрит. Улице, названной в честь Линкольна, — пояснил он. — По-моему, это где-то в Куинсе.
Джек вошел в винный магазинчик на углу Линкольн-стрит и Гаррис-авеню.
— Я ищу Румынский клуб, — объяснил он женщине за прилавком.
— Закрыт много лет назад. Теперь там гостиница. — Она смерила его взглядом. — Но не думаю, что вы захотите в ней остановиться.
— Номер дома знаете? — спросил Джек.
— Нет, но дом где-то посередине квартала на другой стороне.
Джек поблагодарил и, вернувшись на Линкольн-стрит, попытался разобраться, где находится середина квартала, и наткнулся взглядом на выцветшую табличку — «Сдаются комнаты». Вниз с улицы вели несколько ступенек. Джек посмотрел — на двери внизу виднелась еще более выцветшая табличка: «НРК, основан в 1919 году». Джек спустился и вошел в обшарпанный темный вестибюль. Прямо перед ним была маленькая стойка, за которой в клубах сигаретного дыма сидел старик и читал «Нью-Йорк пост».
— Мне нужен номер на ночь, — сказал Джек, стараясь придать голосу убедительность.
Старик окинул его недоверчивым взглядом и ответил:
— Семь долларов. Вперед.
— И еще мне нужно поместить куда-нибудь ценные вещи.
— Еще доллар. Вперед.
Джек дал ему восемь долларов и получил ключ от комнаты.
— Номер три, шкафчики в конце коридора, — объяснил портье, вручил ему второй ключ и снова уткнулся в газету.
Джек дошел по коридору до стены, у которой стояли сейфовые шкафчики. Открыл свой и заглянул. Сейф был на вид сантиметров двадцать в ширину и семьдесят в глубину. Перед тем как пройти дальше, Джек оглянулся на стойку портье. Достав дубликат ключа из внутреннего кармана, он открыл шкафчик под номером 13, глянул внутрь и постарался взять себя в руки. Он закрыл шкафчик и вышел на улицу.
Вернувшись домой, Джек попробовал подсчитать, сколько стодолларовых банкнот можно втиснуть в шкафчик номер 13. Прежде чем звонить Дику Мейси, он разметил на кухонном столе участок размером с дно сейфа и, с помощью книжек по пятьсот страниц в каждой, произвел вычисления.
— Я, кажется, велел вам отдохнуть в выходные, — заметил Мейси.
— Я нашел сейфовый шкафчик, который отпирается ключом НРК 13.
— Что внутри?
— Точно не скажу, но около двух миллионов долларов.
— Отдых отменяется, — распорядился Мейси.