Ложные Боги

Наджиб Максим

– Да там-то они откуда могли взяться? – Упорствовал Салли. – На всех базах стволы одни и те же, и ни один такую хрень не проглотит.

Терри пожал плечами, признавая аргумент.

– Да мало ли… Может, Старый Лу кому-то продал, а где он взял – поди разбери. Или вообще, пулька сталкерская, они же там свои стволы пилят, кстати. Ты что думаешь, Винсент?

Винсент отвлеченно доедал кусок черствой лепешки. Последнее, о чем ему хотелось сейчас думать – это о происхождении гигантского патрона, который он чуть ранее украдкой подобрал

с пола бронемашины.

– Не знаю я. Знаю, что тот, кто палил по машине, очень старался. Там вся обшивка – как решето. Да и какая, к наракам, разница? На нем, вон, – Винсент выхватил патрон у Терри и демонстративно покрутил его перед глазами у товарищей – нихрена не написано, чей и для кого он был. Мой теперь…

– Иди ты, зануда. – Терри обиженно выхватил патрон обратно. – Говорю, это был Азазель, а патрон… Да с той же Четырнадцатой Брошенки.

– Ну может быть если тебе от этого легче жить, Мутант. – Махнул рукой Винсент. – Какая теперь разница? Когда Азазель ее рейдил, месяц назад?

– Полтора где-то, прямо перед хамсинами. Унес оттуда все, что стреляло и ездило. Я тогда еще пожалел, что меня сюда направили, а не туда.

– Это почему, интересно?

– Посмотреть знаешь, как хотелось? Это же, мать его, Азазель.

– Точно, ты от него тащишься. – Перебил товарища Винсент. – И чего, к нему еще не собрался переметнуться?

– Вот как капрала трахну, так и свалю. Запарил, никуда я не собираюсь. И капралша твоя мне даром не сдалась, Винни, не надо меня пополам ломать. Но это точно был Азазель.

– А что, романтика же. Жить в дюнах, мыться раз в год, трахать… Там, интересно, вообще есть, кого трахать?

– Да, наши базы и случайные броневики. – Буркнул Салли.

В этот момент в дверях столовой появился сержант. Терри заметил его и подал знак остальным, а когда те на секунду повернулись – незаметно убрал патрон за пазуху.

Сержант устало оглядел тех, кто еще оставался в столовой. Встречаясь взглядом с солдатами, он кивал головой и показывал на дверь.

Пора было перемещаться в казармы.

– Чего вы потом, на боковую? – Спросил вполголоса Винсент, напрочь позабыв о гильзе.

– У тебя есть другие предложения? – уточнил Терри, демонстративно зевая.

– Ну как… – Глаза у Винни хитро блеснули, – Я в лазарет собираюсь.

Мелонис засмеялся.

– Что, решил пар сбросить, до Василиска не дотерпишь?

– Да я не только к Джин, там же ЭТИ лежат…

– Тихоходки-то тебе чем приглянулись, извращенец?

– Дурак ты, Мутант. Я же посмотреть хочу на них… – Обиженно возразил Винни.

– Ты приказ слышал? – Встрял Салли. – Никому ни ногой.

– Ай, да ладно, я одним глазком. Она все равно надолго не пустит.

– Джин вообще надолго никого не пускает. А вот ненадолго – то хоть кого. – Снова отшутился Терри. Винсент нахмурился и ничего не ответил.

Последние несколько месяцев женский коллектив блокпоста "Дороти"

состоял из четырех человек. Номер один носила почетное прозвище "Медуза" и уже спала с сержантом Карлом Бойлом. Об этом знали абсолютно все, и иногда шутили, что из всех только комендантша и сержант до сих пор делали вид, что их отношения сокрыты под покровом тайны.

Номером два была капрал Джин Райс. Стройная блондинка с вечно завязанными в хвост волосами и плохо скрываемым шальным огоньком в глазах, она была именно тем типом молодых женщин, которые охотно шли в армию и сами вызывались в подобные долгосрочные смены по одной причине – мужское внимание. Для Джин это был наркотик. Каждое утро, надевая чистый белый халат, она пыталась угадать, кто сегодня из "мальчиков" будет второпях, спотыкаясь о пуговицы и мило волнуясь, пытаться снять его, и как она, звонко смеясь и отшучиваясь, будет от него отмахиваться. Ее это забавляло. Ей нравилось день ото дня разоблачать симуляции самых разнообразных, внезапно возникших болезней, нравилось принимать подарки и слушать сбивчивые признания. Она чувствовала себя на своем месте.

Сегодня, однако, ей было не по себе. В ее маленьком царстве появилось три “тихоходки” – так обычно называли людей, спящих в анабиозных камерах. Да что говорить – людьми их назвать можно было с большими оговорками. Если точнее, то это были три почти белых, с синевой, тела, напоминающие скелеты с кое-как натянутой кожей. У всех троих на теле по какой-то причине не было ни единого волоса – ни бровей, ничего вообще. Черт их знает, откуда приехали, опять же – из-за Тихих Дюн, через близлежащие свалки, где еще могли жить людоеды, или того хуже.

Тихоходки лежали в палате, в полумраке, за бетонной стеной. Джин сидела в приемной лазарета, где находился ее рабочий стол, несколько стульев и шкаф с медицинской утварью. Напротив стола была герметичная дверь, ведущая в палату, рядом на стене висел большой экран, на котором могли бы выводиться все необходимые данные о происходящем внутри, если бы он работал.

Джин изо всех сил пыталась сосредоточиться на написании отчета о происходящем, но удавалось ей это плохо. Она вздрагивала от каждого шороха, которые, учитывая хамсин, раздавались тут и там достаточно часто. Сердце в груди стучало. Всю предстоящую ночь ей требовалось бегать в палату, проверяя пришельцев, а это было страшно. Очень, очень страшно.

Джин обрадовалась, когда в лазарете появился Винсент.

– Винни? Привет! А тебе сюда нельзя… – Чуть дрожащим голосом заметила Джин, не отрываясь от отчетов.

– Чего это? – Винни робко подошел к столу и придвинул к капралу заботливо принесенную им из столовой чашку с апельсиновыми дольками. – я тут это… угощайся.

– Спасибо.

Она отложила ручку и вздохнула. Винсент, потоптавшись на месте, повернул голову к двери в палату.

– Они там… лежат. – Сказала Джин, в который раз за вечер поежившись.