Ложные Боги

Корнелий Луций

Справа что-то грохнуло. Наверное, Хастл использовал один из своих артефактов.

Я ударил снова, но меня тут же сбил с ног скакун, да ещё и птичка прилетела. Спасают своего хозяина. А мне надо отступать, иначе втроем замордуют и не посмотрят, что я берсерк. Снял с пояса короткий меч, резанув птицу по длинной шее. Одновременно пятился назад, но противник в этот раз не стал драться до талого. Всадник вскочил на своего скакуна и рванул прочь.

Вражеская атака захлебнулась, а я осматривал итоги побоища.

Повезло,

что в этом мире давно не было кавалерии. Жрецы сделали для своих подопечных скакунов, но тактика их применения пока не отработана. Догадались с них стрелять, однако до кавалерийских наскоков с пикой или рубки от плеча пока не дошли. Иначе нас бы уже перебили. Хотя и так потрепали нас знатно.

Минус все слуги.

Как потом я узнал, Ульма использовала на них свой голос и пустила в самоубийственную атаку. Это отчасти сработало.

Серьёзно был ранен один из райдхор Хастла, Игла получила болты в плечо и спину, мутант Пузо… С ним было покончено. Три птички и два зерглинга практически разорвали его тушу на части. Не имея брони он стал для них легкой добычей. Прочная шкура и высокая регенерация выручали его во время обстрела ядовитыми шипами, но против клешней, клювов да когтей естественной или скорее противоестественной защиты мутанта уже не хватило.

Искра уцелела. Ценой потраченного заряда в мече она порубила на части четверых зерглингов, троих птиц и одного скакуна с всадником в придачу. Вот уж кто отжег так отжег. Правда особой радости на ее лице я не заметил. Лишь сосредоточенно-обреченный гнев.

Загнанная дичь вырвалась из очередного капкана, но впереди их ещё полно, а охотничьи рожки уже звучат нескончаемым хором за горизонтом.

— Эй-эй! — зло окликнул нас Хастл. — Самоучка, лечи кого можешь и побежали.

Надо глянуть на будильник. Обновление лечебных точек через тридцать шесть минут. Вроде бы недолго, но по факту целая вечность. Рискнуть? Если потеряем слишком много народу, то в следующий раз можем просто не отбиться. Ладно. В этот раз помогу прихлебателю Хастла и Игле. Думаю, получив отпор, вражеская кавалерия возьмет перерыв.

Они потеряли раз, два…. Троих из восьми. Плюс некоторые ранены, как тот с обожженным лицом. Это должно показать им, что мы еще трудная мишень.

Сразу после лечения потрепанный отряд продолжил свой путь. Пыль липла к броне, перепачканной кровью. Крики тварей и гул из Ревущих Пустот сопровождали нас.

Доберемся ли мы до храма? Пустят ли нас? Выстоит ли твердыня плакальщиков перед армией ордена и жрецов? Все эти вопросы пока не имели смысла.

Я жив и поэтому иду вперед. Только это имеет значение. Иду и повторяю про себя старую песню:

'Сумрачный ветер рвется в небо

Сумрачный ветер будит костры

Воздух, до боли, пропитанный бредом,

Теснится в моей груди

Кто будет мертвым, кто будет первым?

Я или ты, или кто-то из них?

Солнце, оскалившись рубит по нервам

Вставай! Нам надо идти.

Левой! Левой! Четче шаг!

Сдохни! И пусть боги смеются

Где ты увидел дорогу назад?

Очнись!

Нам уже не вернуться.

Левой! Левой! Жизнь дерьмо!

Так зачем за нее цепляться?!

Выживут те, кому повезло.

А нам остается одно — не сдаваться'.

Глава 22

Человеческие пределы забавная штука. Когда кажется, что сил уже нет и по всем правилам ты должен сдохнуть, ноги продолжают двигаться. Голова пуста. Ни единой мысли и внутренний монолог скорбно молчит, а ноги продолжают шевелиться. В момент облегчения после использования лечебного заряда, я вспомнил как в детстве разрезал пополам ос и шершней. Части насекомых еще долго шевелились. Таким же я ощущал себя сейчас. Куском шевелящийся полудохоятины, уныло бредущей сквозь ночь и пыльную бурю. Хотя песок мне теперь не особо мешал. После боя против всадников я попросил Геллу забрать с одного из трупов и очистить средства защиты. Теперь у меня имелись очки из толстого стекла на веревочке, а лицо защищала бандана.

У пыльной бури были даже свои плюсы. Летучие твари действовали не так активно и перестали стрелять, хотя их вопли все ещё прорывались иногда сквозь рокочущий вой песчаного шторма.

На последнем участке маршрута мне пришлось постоянно делиться целебными точками с другими участниками отряда. Иначе не дошёл бы практически никто кроме меня, Геллы и, возможно, Рока с Хастлом. Даже обычно неутомимая Искра к концу путешествия начала спотыкаться.

Холмы, овраги, просеки, засыпанные пылью руины. Казалось, это место пытается извести в себе любую жизнь, но редкие деревья упрямо тянулись к небу, ловили жалкие отблески слабого солнца.

Так и мы брели вопреки губительной силе окружающей среды. И утром, когда буря стихла, мы увидели его.

Великий храм белой богини.

По словам Арайта в мирное время сюда вереницами шли торговцы и паломники. Караваны прибывали почти каждый день. Люди искали здесь лекарство от недугов магического рода. Для некоторых плакальщики были последним шансом.

По форме храм напоминал гигантскую трапецию, от правого верхнего угла которой кто-то откусил заметную часть. Материалом служили белые плиты. Это здание сильно пострадало во время катаклизма. Внешние стены и крыша были практически полностью уничтожены, но сердцевина устояла. Из-за этого храм скалился десятками дыр коридоров, а балконами служили располовиненные комнаты. Здание чем-то смахивало на гигантский муравейник. От вида разрушений мне сразу стало не по себе. И в этом дырявом здании нам держать оборону от врага, у кого-то есть летающие монстры? Хреново от слова очень.

Из плюсов у храма был своего рода ров. Его роль играли крупные овраги, опоясывающие здание. Возможно, когда-то там были подвальные помещения, которые во время катаклизма обвалились и были занесены песком. К храму вели два широких каменных мостах — по сути останки этажей. В трещины на них были воткнуты десятки или даже сотни арматурин и палок. На них приходящие паломники вязали белые ленты, который пыль быстро превращала в серо-коричневые.

— Я пойду первым, — устало произнес Гайд, снимая с нижней части лица платок. — Все объясню страже ворот.