Ложные клятвы
Шрифт:
— Не вижу смысла затягивать с помолвкой, — проговорил он. — Как ты смотришь на то, чтобы сыграть свадьбу весной?
Еще минута — и лимузин свернул с шоссе на боковую улицу. Особняк, где проводился аукцион, переливался огнями. У высоких кованых ворот дежурил полицейский в форме. Взглянув на пригласительный, с золотым тиснением, билет Эдварда, он махнул рукой: проезжайте!
Лимузин величественно въехал на парковочную площадку, уже забитую машинами, и молодые люди вышли у внушительной двери, напротив которой застыл охранник в штатском.
— На сегодня вы свободны,
Дженнифер, в который раз восхитившись тактичностью своего поклонника, ступила на мраморный пол вестибюля, где служитель в ливрее тотчас же подхватил ее пальто. Секунду-другую спустя их уже приветствовал седовласый хозяин — обедневший граф, как впоследствии выяснилось, — а еще один слуга подоспел с бокалами марочного шампанского.
Молодые люди проследовали в ярко освещенную столовую и там смешались с толпой разодетых гостей. Эдвард представил свою спутницу двум-трем друзьям, а затем, понизив голос, привлек внимание Дженнифер к паре охранников, что ненавязчиво расхаживали среди приглашенных.
Ужин а-ля фуршет удался на славу, шампанское лилось рекой. Эдвард, как всегда, излучал спокойную уверенность, однако за внешней невозмутимостью своего спутника Дженнифер ощущала нарастающее возбуждение, азарт заядлого игрока.
Ближе к половине десятого гости перешли в аукционный зал: просторный салон с двойными дверями в каждом конце. У входа каждому вручили каталог и проводили на места. Худощавый бодрячок, с редеющими волосами, тщательно зачесанными так, чтобы скрыть залысины, стукнул молоточком — и торги начались.
Среди выставленных на продажу драгоценных камней попадались и впрямь уникальные, как ограненные, так и кабошоны. Но Эдвард невозмутимо наблюдал за происходящим, не выказывая и тени интереса, пока дело не дошло до последнего лота.
Гулко откашлявшись, аукционер объявил: — Заключительный лот: бриллиант чистой воды, известный под названием «Царица Савская».
Подробно описав происхождение камня, он предложил начать с двухсот пятидесяти тысяч.
Цену набавляли понемногу: потенциальные покупатели пытались оценить, велика ли конкуренция. Сложив руки на коленях, Эдвард выжидал. И только когда цена дошла до трехсот пятидесяти, легко взмахнув каталогом, вступил в бой.
Двое претендентов выбыли довольно быстро, уступив поле битвы Эдварду и аристократического вида даме средних лет, в которой наметанный взгляд Бэллами сразу опознал перекупщицу.
Дама упорно не желала сдаваться. При каждом взмахе морщинистой руки рубин в ее перстне вспыхивал ослепительным алым пламенем. Цена взлетела еще на пятьдесят тысяч, и конкурентка покачала головой, признавая поражение.
— Четыреста тысяч фунтов! — в третий раз повторил аукционер, поднимая молоточек.
Эдвард благодушно улыбнулся Дженнифер. Та просияла в ответ.
Но вот взгляд аукционера, скользнув по залу, задержался на задних рядах… Бодрячок вопросительно изогнул брови, кивнул и возгласил:
— Четыреста пятьдесят!
Над толпой, точно ветер над полем, прокатился возбужденный гул. До сих пор конкуренты
На мгновение Эдвард опешил. Но тут же голубые глаза воинственно сверкнули, и он, как ни в чем не бывало, надбавил столько же.
Аукционер бесстрастно повторил последнюю цифру и взглянул на нового претендента. Тот с ответом не замедлил.
Дженнифер закусила губу. Она-то надеялась, что, назвав сумму столь несусветную, новоприбывший исчерпал свой потенциал. А выходит, что нет!
— Ты, случайно, не видишь, кто против меня играет? — тихо спросил Эдвард, повысив цену еще на пятьдесят тысяч.
Дженнифер незаметно оглянулась через плечо. В дальнем конце зала небрежно прислонился к стене джентльмен в безупречном вечернем костюме. Он не смотрел в ее сторону, однако Дженнифер тотчас же узнала и надменную посадку головы, и непринужденную позу. Дыхание у нее перехватило, а сердце словно остановилось. Нет-нет, это не Дон. Не может этого быть!
А тот чуть повернулся, и Дженнифер отчетливо различила ястребиный профиль. Ох, Боже милосердный, эти властные, резкие черты ни с чем не спутаешь… Дженнифер чувствовала, что вот-вот лишится сознания, но не отрывала от него взгляда.
А Дон тем временем небрежным движением кисти снова увеличил цену. До сих пор Дженнифер и в голову не приходило, что Эдвард может проиграть. А теперь вдруг поняла: это — битва на равных.
Испугавшись, что Дон ощутит на себе пристальный взгляд и вспомнит ее, девушка заставила себя отвернуться и уставилась в каталог. Эдвард вопрошающе изогнул бровь. Дженнифер облизнула пересохшие губы и отрицательно покачала головой: дескать, нет, я его не знаю.
Легкий взмах руки — и на мгновение Эдвард снова оказался впереди. Семьсот тысяч фунтов!
Последовала недолгая пауза, в течение которой Дженнифер воспрянула духом. А затем аукционер объявил:
— Восемьсот тысяч!
Присутствующие затаили дыхание: надбавить сразу сто тысяч фунтов!
Эдвард стиснул зубы и резким жестом дал понять, что выбывает из игры.
Потрясенная до глубины души Дженнифер не могла не посочувствовать своему спутнику. Она знала: Эдвард охотно заплатил бы за бриллиант и больше, но, видя упорство противника, не видел смысла повышать цену.
Едва отзвучало сакраментальное: «Продано!», он поднялся, взял свою даму под локоть и помог ей встать. Эдвард искусно скрывал разочарование и обиду под маской несокрушимого спокойствия, однако Дженнифер понимала: ему не терпится уехать.
И это чувство она вполне разделяла.
Нельзя, чтобы Дон ее видел. Ни в коем случае! Девушка с трудом справлялась с паникой: ей хотелось растолкать толпу и броситься к дверям.
Ощущая на талии руку Эдварда, а в груди — холод, она медленно, насколько позволял людской поток, продвигалась к ближайшему выходу. Вот взгляд Дженнифер упал на темноволосого, высокого джентльмена в двух шагах от нее, и сердце у нее замерло… Но нет, этому краснолицему толстяку уже за сорок! Слава Богу, не тот!