Ложный король

Соболевская Анастасия

– Выпейте, это должно вас согреть. Только не обожгитесь.

Самрат усмехнулся, взял протянутый в учтивом поклоне кубок горячего рома с тимьяном и опрокинул в себя содержимое. Кипяток привычной студёной волной скользнул по горлу в пищевод и желудок. Тонгейр поморщился и занюхал горячее рукавом.

– Вам лучше?

Лицо служанки было расписано как у вдовы, не понять – красавица или уродка, на голове вдовий же капор крупной вязки из дешёвой белой шерсти, закрывающий волосы и шею. По голосу совсем молодая. Платье

с юбкой под самую грудь скрывало любой намёк на фигуру. Даже рук не видать под толстыми рукавами по самые расписные запястья.

– Меня не согреет даже лава Китореса, влитая мне прямо в глотку. Подай ещё углей.

Служанка поклонилась и послушно, но с осторожностью, будто подкрадываясь к жерлу вышеупомянутого вулкана, выскребла кочергой из-под золы раскалённые угли, собрала их в железный короб с прорезями и двумя длинными ручками и взяла моток шерстяного сукна, чтобы завернуть грелку и поставить эту конструкцию под ноги своему господину.

– Не надо её кутать, – прохрипел уставший грубый голос, будто самрат был давно и глубоко болен.

– Но вы обожжётесь.

Он жестом показал ей поставить железную грелку ему под ступни, как есть. Служанка повиновалась.

– Вот так хорошо.

На грубом, покрытом жёсткой щетиной лице Тонгейра появилось нечто, отдалённо напоминающее блаженство.

– Значит, проклятье – правда? – спросила служанка. Кажущиеся в темноте чёрными, как гематит, глаза, подведённые серыми полосами от висков до переносицы, внимательно смотрели на владыку. – Исидея, Гата, озеро Нетающего Льда?

Самрат растянул синие губы в улыбке. Из окна подул ветер. В комнату ворвался пучок снежинок, мгновенно растаявших от тепла.

– Закрой.

Девушка, прихрамывая, подошла к окну, дёрнула за шнур, идущий вдоль по стене, и сверху вниз опустился толстый отрез стёганой ткани. Поток прохладного свежего воздуха, в котором отчаянно нуждалось разогретое, как печь кузнеца, помещение, прекратился.

– Вот так.

– Что мне ещё сделать для вас, самрат? – невысокая фигурка в бесформенном платье замерла у стены в ожидании приказа.

– Кто ты? – спросил Тонгейр, обведя фигурку взглядом сверху вниз. – Я тебя раньше не видел.

– Нергуй-Хаан попросила меня заменить вашу постоянную служанку. Она подхватила лишайную лихорадку и слегла. Лекарь даёт ей не больше трёх дней. Меня зовут Надашди.

– Подойди, сядь, – Тонгейр взглядом указал ей на пол рядом со своей ногой.

Девушка подошла тихо, словно на цыпочках, села у ноги самрата и поправила шерстяную накидку, которой тот укрывал замёрзшие ноги.

– Дулма Надашди, значит, – Тонгейр скрестил руки на груди, разглядывая взопревший, выбеленный краской лоб.

– Нохой, – исправила самрата прислуга.

– Нохой? – низкий покатый лоб разрезали морщины. – А раскрашена как вдова.

Служанка растерялась и тронула лицо.

– Простите. Мой муж

погиб совсем недавно, я ещё не привыкла. Вы правы, я – дулма.

– Когда он умер?

– Месяц назад.

– Как?

– Его загрыз медведь, когда мы отправились в лес за кислицей. Унюхал еду в его сумке, был голоден, напал. Я убежала, он нет, – тёмные глаза с грустью смотрели в пол. – Так я стала дулма Надашди.

Самрат молчал. Недоверчивый взгляд изучал разукрашенное до неузнаваемости лицо.

– Кислица, значит? И откуда ж ты такая? Кислица не растёт в этих местах.

– Да, я не отсюда, – кивнула Надашди. – Мы жили в деревне около Звёздного Чертога. Оттуда я родом.

– То-то, смотрю, говоришь ты нечисто.

– Прошу прощения, самрат.

Тонгейр махнул на девушку рукой и растёр холодный лоб.

– Надашди, Надашди, – задумчиво произнёс он. – И давно ты в Таш-Харане?

– Всего неделю.

– Хм, и уже прислуживаешь мне? Быстро ты добралась от Звёздного Чертога аж до самратской ноги.

– Нергуй-Хаан добрая. Она увидела меня на рынке, у меня не было денег купить даже кролика. Она предложила мне работу на кухне.

– А могла бы пойти в Миртовый дом. Там всегда нужны молодые и опытные.

– Единый Бог не поощряет такого! Я лучше бы умерла с голоду, чем начала торговать собой. Я хочу получить душу и никогда не опущусь до греха!

– Тише-тише, ты, – поторопился успокоить Надашди самрат, несколько обескураженный праведной яростью служанки в ответ на его колкость.

– Извините, самрат, я… я погорячилась. Извините. Мои родители были религиозны и против Миртовых домов. Совсем.

– Всё хорошо.

Они замолчали.

– Так ты, стало быть, сама согласилась прислуживать мне? – Тонгейр жестом приказал снова наполнить свой кубок горячим ромом.

– Да, – кивнула служанка, исполняя молчаливый приказ. – Когда Нергуй-Хаан сказала, что Юункан заболела и что вам нужна новая служанка, всё на кухне замолчали, начали переглядываться. Кто-то предложил тянуть жребий. Я посчитала, это глупо и недостойно, и вызвалась сама. Почему они вас боятся?

Самрат громко засмеялся и пригубил рома.

– Ещё бы им не бояться, когда трёх предыдущих слуг я приказал обезглавить, а четвёртая предпочла заразиться лишаем и сама отправиться на тот свет, лишь бы я до неё в конце концов не добрался.

– Те девушки сегодня?

– Ага.

– А почему вы приказали их казнить? – девушка снова сидела у ног своего владыки, с присущей касарийкам скромностью сложив руки на животе.

Тонгейр молча наблюдал, как тонкие серые и чёрные линии на лице новой служанки вьются симметричными узорами по её скулкам, подчеркивая умные заинтересованные глаза, глядел на замазанные белилами полные губы, красивый, хотя и с небольшой горбинкой носик с полосами, идущими от внутренних уголков глаз.