Ложный рассвет
Шрифт:
– Он сам вас найдет… если, конечно, захочет. Он ведь почти чистокровный семинол, а значит, сам решает, кого подпустить к себе.
– Разве он не в поселке живет?
– Поживает, иногда. Еще наведывается в резервацию. А где он живет на самом деле, этого даже я не вижу.
– Где его дом в лагере?
Джейн снова заглянула мне в глаза.
– Серебристый трейлер возле реки.
– Спасибо, – сказал я, поднимаясь из-за стола.
– С вас двадцать долларов.
Я уже полез в задний карман штанов за бумажником, и тут она посмотрела куда-то поверх
– Она за вас боится, – произнесла женщина, и тут уже в ее голосе прорезались нотки сострадания.
– О ком вы? О моей жене, Шерри?
– Ее зовут Анджела.
– Спросите, кто убил ее!
Похожие на кошачьи, глаза женщины сделались еще темнее. Правое веко у нее задергалось.
– Как ее фамилия? – допытывался я. – Как фамилия Анджелы?
– Я больше ничего не вижу. – Она ненадолго закрыла глаза. – Устала.
Я бросил двадцатку на стол, и купюра упала на одну из карт Таро. Джейн открыла глаза и посмотрела на деньги. Убрав банкноту, перевернула карту. На шее у нее появилось красное пятно. Не отрываясь от карты, Джейн заговорила:
– Берегись троих, которых он пошлет вперед себя. Если уцелеешь, он придет сам.
– Кто?
– Сам узнаешь.
– Узнаю что?
– Он носит знак змеев. Когда увидишь печать… будет поздно.
– Довольно загадок, говорите прямо.
– Это тебе не загадка, это пророчество. – Казалось, Джейн не дышала все время, что сидела за столом, и только сейчас сделала первый вдох. Темно-зеленые глаза налились усталостью.
– О ком и о чем вы толкуете? Это связано с убийством девушки?
– Не знаю, больше ничего не вижу. Что бы я ни сказала, верить или нет – решать уже тебе. Мне пора отдохнуть. – Отвернувшись, она сложила банкноту, тяжело встала из-за стола и удалилась в комнату за бисерной занавеской.
Анджела. Значит, так звали погибшую? Она явилась Джейн? Профессионал во мне говорил, что все это – бред. Дым и зеркала, чушь. В духоте шея у меня налилась жаром. Оставаться в комнате было тяжело, будто в подземелье. Я взглянул на единственную перевернутую карту: скелет в доспехах, на белом коне. Подпись внизу гласила: «СМЕРТЬ».
Глава 12
Выходя от преподобной Джейн, я чувствовал, будто тьма из ее дома пристала ко мне, точно проклятье. Ее бы, наверное, даже Макс учуяла. Со стороны болот тянуло дождем. На шесте у дома висела пара тыкв-горлянок, что бились друг о друга на скупом ветерке. Китайские колокольчики бешено звенели.
Макс хранила подозрительное молчание. Неужели ее заколдовали?
– Если от меня пахнет подвалом, Макс, то я полностью опущу стекла, чтобы проветрить салон и прогнать духов.
Такса завиляла хвостом с прежним задором. Заклятье разрушилось.
Перед серебристым трейлером «Эйрстрим» машин не было, и я припарковался в сотне футов от него, под ветвями дуба.
– Макс, я сейчас, туда и обратно. Если кто подлетит на метле – кусай его.
Я выправил рубашку из брюк, чтобы прикрыть заткнутый за пояс пистолет.
Трейлер
Я, как заблудившийся рыбак, обошел домик, заглянул на задний двор в пятидесяти футах от воды. Там на козлах лежало перевернутое каноэ.
Черного хода в трейлере не было, и я вернулся к парадному – не зная даже, стучаться в дверь или просто выбить ее. Если что, прикроет меня только такса. Тогда я громко постучался. Никто не ответил, внутри было тихо. Я взялся за ручку, и дверь с тихим скрипом открылась. Достав пистолет, я вошел.
В темноте интерьера пахло древесной золой, сухими травами и черноземом. В тесной гостиной стоял потертый диван цвета ржавчины, недоделанное кресло-качалка и книжный шкаф. На полках выстроились закатанные банки, набитые корой, кореньями, листьями, землей и сушеными ягодами.
Я сам не знал, что ищу. Был ли Джо Билли насильником? Убийцей? Или же он просто не от мира сего?
Кухня оказалась меньше, чем иная ванная: ни следа еды, пустые мусорка и крошечный холодильник.
В единственную спальню вела закрытая дверь. Я покрепче сжал в руке пистолет и взялся за ручку. Сколько раз на службе меня посещало то же чувство? Когда я входил в притон, где обдолбанный и опьяненный адреналином убийца ждал меня, словно свернувшийся кольцами змей? Вдруг по ту сторону двери меня ждет Джо Билли? Натянул лук и готов пригвоздить меня стрелой к стене?
Подняв пистолет, я распахнул дверь.
В окно лился солнечный свет, в столбике которого танцевали пылинки. У стены стояла кровать; в изголовье лежало аккуратно сложенное пестрое индейское одеяло, а на нем – орлиное перо. Я припал на колено, чтобы разглядеть его, и заметил на одеяле длинный седой волос.
Тут солнце скрылось за тучами. Хлопнул гром, и в алюминиевую обшивку трейлера тысячью барабанных палочек застучали капли дождя. Я присел на кровать и, отложив пистолет, дрожащей рукой поднес к глазам перо: у основания его темнела кровь.
Позднее, уже ночью, дождь перешел в легкую морось. Покормив Макс, я налил себе две унции ирландского виски и снял с каминной полки фотографию Шерри. Вышел на веранду и сел там в кресло. Над рекой разнесся крик козодоя; шорох дождя дополняла лягушачья соната. В льющемся через окно кухни свете я всмотрелся в лицо умершей жены, провел пальцем по холодному стеклу рамки. Как мне не хватало тепла Шерри, ее улыбки, смеха… Боже, как мне ее не хватало!..
Наконец, после долгого перерыва, мы выбрались в отпуск. Плыли на яхте из Майями в Ки-Ларго. День клонился к закату, и по небу расплескались лиловые и золотистые краски. Паруса полнились юго-восточным ветром. «Вечность» бодро рассекала морские волны, заходящее солнце залило небо румянцем. Шерри стояла на бушприте, ее волосы развевались на встречном ветру. Внезапно по обоим бортам показались весело прыгающие дельфины.