Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара
Шрифт:
– Ты сама только что призналась, что дело не в этом! Что ты жаждала их убить...
– Кеша, ты дашь мне закончить или нет?
– Её ладони обвили его лицо, возвращая к себе взор мужчины.
– У меня было отличное настроение и я не планировала никого убивать. Решила, что использую принуждение на первом встречном, чуток попью из него, сотру память и быстро обернусь назад в каюту, до твоего пробуждения...
– И что пошло не так?
– Господи, неужели он верит ей? Ведь все, что она сейчас ему наплела, не сходится. Разве трупы в кладовой не говорят сами за себя?
– Я встретила
– он видел, как глаза девушки затуманиваются от накрывающих с головой воспоминаний, - он сделал мне неприличное предложение, - она замолчала и у Кэша на скулах заходили жевалки. Он зажмурился, ожидая продолжение её рассказа, хотя интриги для него уже не было - а следующее, что помню, как сижу в луже их крови с дверью нараспашку, а ты во сне шаришь рукой по смятой простыне и зовешь меня. У меня чуть удар не случился, когда я поняла, что натворила...
– Давай-ка я тебя подытожу, ты не хотела пакостить, но... так получилось?
– лицо Лары вспыхнуло и он наконец отпустил её волосы, осторожно высвобождая пальцы из их "шелкового плена".- И какой вывод ты сделала после случившегося?
– ...?
– Волна смущения затопила ей грудь: что значит этот его ласковый тон? Он так сильно взбешен или вообще на неё не сердится за маленькую вспышку ярости.
– Что я не должна "приводить мясо" туда, где мы с тобой живем?
– Нет!
– от тихого рокота из глубин его груди у Лары по спине пробежали мурашки.
– Не пить и не есть за раз больше одной порции?
– она пытливо улыбнулась ему.
– Не-ет!
– от его сдержанного рыка она вздрогнула. Точно её мужчина сердится. Потому что она говорила все не то... Что именно он хотел от неё услышать?
– Хочешь, чтобы я села на жесткую диету? Ела, как ты, пищу смертных?
– Не-е-е-ет...
– Кэш склонился над ней, прижимаясь губами к мочке её уха и слегка прикусывая её, - Я хочу, чтобы эту заботу ты всегда перекладывала на меня. Если ты моя женщина, значит, я тот, кто обеспечивает тебя всем. В следующий раз, когда проголодаешься, просто сообщи мне об этом, поняла?
– он отстранился, чтоб оценить её реакцию. И последнее, что он ожидал увидеть, это слезы на её щеках.
– Почему ты плачешь?
– его брови сошлись недовольным домиком, но тут в памяти всплыло её признание о причинах смеха и слез, Боже, будто это было целую тысячу лет!
– Ты плачешь от счастья?
– Она кивнула, закусив нижнюю губу. Будто еле удерживалась, чтобы не заплакать навзрыд.
– Тебе понравилось, что я сказал?
– Это очень...
– как же прекрасны были сейчас её блестящие от влаги глаза, словно зелень ранним летом, покрытая утренней росой - практично!
– её слова вызвали в нём желание рассмеяться. Только его Лала могла оценить подобное предложение столь лаконично, совершенно не думая о романтическом подтексте.
– Тебе смешно?
– Твоя прямота меня убивает...
– продолжая посмеиваться, он отстранился вместе с ней от стены и, взвалив девушку на плечо, направился к постели - и возбуждает. Пожалуй, не стоит изображать ту, которой нет. Ты нравишься мне такая...
– Это будет не к месту, если я скажу, что ты нравишься мне
– уронив Лару на постель, Кэш невольно застыл, нависнув над ней.
– Больше, чем вчера?
– Ему понадобилось время, чтобы понять её. На лице хищника вновь проступил Лик Зверя: - Или больше, чем нравился тот, из твоей прошлой жизни?
Лара затаила дыхание, ошеломленно стихнув под накалом охвативших его чувств: теплая волна удивления, укол недоверия, вспышка радости и рябь сомнения... Она могла "читать" его, словно раскрытую книгу, но разве это облегчало ей жизнь?
– Я больше не вспоминаю о прошлом, мне чудесно здесь и сейчас, рядом с тобой!
Это было очень похоже на признание в любви. Кэш смутился, но ничего не ответил.
***
28 мая 1873 года. Ужин в большом зале.
– Говоришь, что пока Лара спала, к вам пожаловал Жнец?
– по лицу Яро трудно было заметить, огорчен он или обрадован такой вестью. Братья оставили всех за столом, чтобы покурить на палубе. Почетная обязанность есть за себя и за Лару "противную гадость" в виде ухи и овощного рагу временно перекочевала от Кэша к Томмазо.
– А с чего ты взял, что он жнец? Он объяснил, что ему от тебя понадобилось?
– Первое, что он сделал, это продемонстрировал мне знак Жнеца высеченный на ладони.
– Кэш задумчиво смотрел вдаль, туда, где предзакатное небо тонуло в сизых водах бесконечной глади океана.
– Сначала мне показалось, что он пришел за Ларой и очень много времени было потрачено впустую. Когда я понял, что ему нужен я, мы наконец поговорили. Оказалось, что он её давний приятель и просто пришел позаботиться о том, чтобы между мной и Ларой не осталось секретов, которые могут поссорить нас. Поэтому поведал мне её маленькие эксцентричные тайны.
– Ооо!
– Яро облегченно выдохнул. Он что, все это время ждал, затаив дыхание?
– Если приход Жнеца не таил в себе угрозы для вас, зачем ты мне про это рассказал? Обычно из тебя слова не вытянешь... ты же такой скрытный... а сегодня...
– младший брат хлопнул себя по лбу, ехидно захихикав.
– Что? Маленькие тайны твоей девочки столь забавны, что ты не можешь не поделиться ими с кем-нибудь ещё? Со мной?
– Да, - улыбка брата не понравилась Яро, такой хищной она ему показалась - точно!
"Я не могу рассказать тебе об этом. Гонцов, вещающих дурную весть, подвешивают за яйца и жестоко бьют. Спроси братца, не знаю почему, но ему она выложила все карты на стол..." - что Жнец подразумевал под этим?
– И?
– Яро явно нервничал и Кэшу это сильно не понравилось.
– Что за тайны? Твоя девочка пьет кровь младенцев? Превращается по ночам в кошку и шляется сама по себе? У неё есть кровавое Альтер эго, живущее по ту сторону и пятнающее её честь?
Кэш был поражен тем, насколько хорошо его брат знал или "чуял" Лару. В детстве она, и правда, изводила себе подобных, по ночам охотилась, особо не таясь, а когда следовало разобраться с недругом, призывала к себе силу. Мужчина брезгливо поморщился, вспомнив, что она сотворила с Уэслом, узнав, что он натравил на них Цезаря... А ещё она спровоцировала нашу гибель и позаботилась об обращении...