Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш» 1939-март 1946
Шрифт:
ликовано в печати о БУХАРИНЕ, перед концом процесса, ЕВДОКИМОВ
был в Москве. Он очень волновался и, в разговоре со мной, говорил: «Черт
его знает, как удастся выкрутиться из всего этого дела. Никак не понимаю
ЯГОДУ, что он там делает, зачем расширяет круг людей для репрессий, или
у этих поджилки слабы — выдают. Но можно было бы поставить таким об-
разом ход следствия, чтобы всячески обезопасить себя».
Тут же он расспрашивал меня в отношении ЛИФШИЦА: проходит ли
ЛИФШИЦ где-либо по чекистским материалам? ЛИФШИЦА в этот момент
в Москве не
сутствовал на одном из оперативных совещаний, где МОЛЧАНОВ доклады-
вал показания на ЛИФШИЦА, и что эти показания идут с Украины. ЕВДО-
КИМОВ при этом сказал: «ЛИФШИЦ скоро вернется из отпуска, ты откры-
то с ним не вст речайся». Я в это время уже собирался в командировку на
Дальний Восток, а с ЛИФШИЦЕМ как-то в одну из поездок верхом, перед
его отпуском, мы говорили относительно возможной совместной поездки на
Дальний Восток.
Я ЕВДОКИМОВУ говорю, что мы собирались вместе с ЛИФШИЦЕМ
ехать на Дальний Восток. Он сказал, что, если можешь, лучше в этой обста-
новке поезжай один. ЕВДОКИМОВ интересовался — кто из чекистов ведет
следствие и агентурную разработку по троцкистам и правым. Сам он был
очень подавлен.
Перед моим отъездом на Дальний Восток ЛИФШИЦ вернулся из отпуска,
но я перестал с ним встречаться, учитывая наличи е на н его показаний и
возможную мою компром етацию.
ДОКУМЕНТЫ
41
Когда я уезж ал на Дальний Восток, ЯГОДА дал мне письмо ДЕРИБАСУ ,
содержание которого мне неизве стно , и , кроме того , про сил на словах пере-
дать ДЕРИБАСУ о том, что Центральный Комитет не сов сем довол ен рабо-
той ДЕРИБАСА, что у него в ча сти удара по троцки стам об стоит неважно , и
тут же добавил: «Вы ему ук ажите , что хочет он этого или не хочет , но дел ать
н адо , он поймет». Я спро сил ЯГОДУ, а е сли он будет спрашивать о моем
отношении к вам и о ваших делах? ЯГОДА мне ответил: «ДЕРИБАС умный
человек, и я думаю, что он этого д елать н е будет, р асскажите,
пережили по сле убий ств а КИРОВА».
С ДЕРИБАСОМ у меня этот разговор был, и ДЕРИБАС интер есовал ся,
главным образом, фамилиями люд ей уж е р епре ссированных и людей, кото-
рые проходят по материалам. Я ему ра ссказал о ЛИФШИЦЕ и ПЯТАКОВЕ,
которые — на грани разоблачения.
По до роге с Дальнего Востока в Москву, уже после назначения меня за-
ме стителем на ркома, на одной из ж.-д. станций зашел ко мне в вагон агент
и сказал, что на следующей станции со мной хочет погово рить зам. на рком-
пути ЛИФШИЦ. И действительно, я вст ретился с ЛИФШЙЦЕМ на следую-
щей станции. Я сознательно вышел из вагона, чтобы не разгова ривать с ним
в вагоне, поскольку со мной ехал ряд сотрудников. ЛИФШИЦ подошел ко
мне вместе с РУТЕНБУРГОМ — начальником дороги. ЛИФШИЦ просил
разрешения проехать со мной одну станцию. Он рассказал, что с должности
заместителя наркома снят, что в Москве у него были очные ставки с аресто-
ванными. Он всячески ругал людей, которые его выдали, нервнич ал и просил
меня, к ак уже з аместителя н аркома, как-нибудь сделать так, чтобы из этого
дела ему выкрутиться. Я его, в свою очередь, просил: «Уж если ты попадешь,
поскольку так далеко зашло дело, так держись как следует».
На сл едующей станции он ушел. Встретившись с ЛИФШЙЦЕМ, я нем-
ножко сам струхнул, как бы на этой почве не было каких-нибудь неприят-
ностей, и принял план, что по приезде в Москву я об этом расскажу ЕЖОВУ,
и расскажу в таком контек сте, что ЛИФШИЦ клял ся и божил ся, что он не
виновен, страшно нервничает и практической работой старается доказать
свою преданность Ц ентральному Комитету. По возвращении в Москву я так
и сделал.
Вскоре после вступления в должность заместителя наркома ЕЖОВ начал
меня приближать к себе, выделять из остальных замов, вести со мной более