Лубянская империя НКВД. 1937–1939
Шрифт:
Через шесть дней следует арест.
А еще через полмесяца появляется на свет (хотя и «строго секретно») столь же краткое, сколько емкое постановление Бюро КПК:
«Исключить Жуковского С.Б. из рядов ВКП(б), как врага народа.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КПК Ежов».
Быстро! А до суда, каков бы он ни был, еще больше года. Чувство благодарности Сталин окрестил «собачьей болезнью». Интересно, что изрек бы (или изрекал) этот юморист по поводу презумпции невиновности?
Я держал в руках третий, видимо, экземпляр процитированной выписки («спецархив»), но подпись была подлинная.
Выше отмечен тандем «партия — органы», на данный момент «Шкирятов — Ежов». Такую сцепку еще двадцатых годов, когда предшественницей КПК была ЦКК (Центральная контрольная комиссия), а под «органами» подразумевалось ГПУ, характеризует бывший чекист, впоследствии невозвращенец Г.С. Агабеков40:
«ЦКК — это прекрасно выдрессированный аппарат Сталина, посредством которого он морально уничтожает своих врагов и нивелирует партийный состав в нужном ему направлении.
Физически же добивает сталинское ГПУ».
Время переставило акценты. В годы «ежовщины» первую скрипку играли «органы». Партия же была на подхвате, иногда услужливо забегая вперед.
Полный назад
Минуло полтора десятка лет. В мае 1954 г. я направляю «прошение» К.Е. Ворошилову — председателю Президиума Верховного Совета СССР. Прошу пересмотреть дело отца и, «если он жив… о смягчении его участи». Мы еще надеялись, что отец жив. Иллюзии рассеялись после того, как мачехе сообщили, что ее муж «умер в заключении 3-го февраля 1941 г.».
Не могут не соврать. Не «умер в заключении», а расстрелян, и не 3 февраля 41 г., а 25 января 1940 г. Но об этом позже.
Жена отца возвратилась в Москву из послелагерной ссылки осенью того же 1954 г. В свою очередь, она в ноябре передает Главному Военному Прокурору письмо с требованием о пересмотре дела мужа и своего.
Одновременно Е.Г. Жуковская обращается в Комитет (бывшую Комиссию) партийного контроля при ЦК КПСС. Она просит ускорить процесс реабилитации, ибо и в прокуратуре и в КГБ ей объяснили, что пересмотр «может затянуться на год и более». Далее счет времени пошел на месяцы. Тандем КГБ — КПК развернулся в обратном направлении. В судебном порядке отца реабилитируют 2-го июля 1955 года. А уже в сентябре архивно-следственное дело затребовала от КГБ (и получила, разумеется) КПК. Возвратили дело спустя четыре с половиной месяца. Себе оставили копию протокола допроса, исполненного Берией с Меркуловым.
Реабилитацию готовили ответственные контролеры КПК А. Виноградов и Н. Кузнецов. Интересно, что первый из них, будучи заместителем секретаря Бюро КПК, семнадцатью годами ранее участвовал в партследствии и таким образом помогал подвести отца к последней черте. Теперь он хлопочет вернуть его доброе имя. В сущности, ничего удивительного: аналогично действовал и сам Хрущев.
Окончательный вариант записки, составленный по заготовке названных товарищей, подписал зам. председателя КПК П. Комаров. Несколько выдержек.
«23 октября 1938 г. т. Жуковский С.Б. был арестован по ордеру за подписью Берия, при отсутствии каких-либо материалов
Указанные обвинения, как и все дело против Жуковского С.Б., были сфальсифицированы следственными работниками НКВД, о чем заявил Жуковский на судебном заседании Военной Коллегии Верхсуда СССР 24 января 1940 г. (председатель В.В. Ульрих). На суде он ни в чем виновным себя не признал, заявил, что от первоначальных признательных показаний он отказался еще на следствии и что эти показания подписал вынужденно, в результате применения к нему мер физического воздействия, оговорив себя и других лиц…
Военная коллегия Верхсуда СССР, переписав бездоказательное обвинительное заключение, приговорила Жуковского к высшей мере судебного наказания…
Допрос Жуковского, в результате которого он 3.XI.1938 г. вынужден был дать ложные показания на себя и других лиц, проводил враг народа Берия и его сообщник Меркулов…
Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 2 июля 1955 года дело по обвинению Жуковского прекращено за отсутствием состава преступления.
Считаем необходимым реабилитировать Жуковского С.Б. в партийном отношении (посмертно), отменив решение КПК при ЦК ВКП(б)… об исключении его из партии».
Все заканчивается Решением КПК от 27 января 1956 г., подписанным тем же Комаровым.
«Отменить решение Бюро КПК при ЦК ВКП(б) от 10 ноября 1938 г. об исключении т. Жуковского С.Б. из партии».
Что говорить — коротко, ясно, но… посмертно.
Два решения КПК:
а) Об исключении Жуковского из партии
б) От отмене решения (а)
ПО ТУ СТОРОНУ (СЛЕДСТВИЕ И СУД)
Вместо путеводителя
Первое мое впечатление от услышанных по «Немецкой волне» начальных страниц солженицынского «Архипелага» — это эйфория от того лишь факта, что писатель, взяв нас за руку, ведет в святая святых империи — за массивные стены Лубянки и колючую проволоку ее владений. Нас хорошо воспитали — сама мысль проникнуть в епархию «органов» казалась не то что кощунственной, а фантастической, осуществимой разве что лишь при посредстве Вергилия.
И вот теперь, спустя лет двадцать после первых восторгов, передо мной «Дело… по обвинению Жуковского С.Б. В 3 томах».