Лубянская ласточка

Громов Борис Николаевич

– Нам нужны ВСЕ возможные гарантии! – Натали подчеркнуто произнесла слово «все». – Поскольку мы, мой милый, будем действовать в определенные моменты вне правовых норм. Правительство, в случае скандала, всегда откажется от двух бедных иммигрантов в первом поколении, – закончила она с усмешкой.

– Ну уж это как водится, – развел руками банкир. – Хорошо, я понял, представитель правительства должен обладать достаточными полномочиями, чтобы давать гарантии, а не обещания.

– На встречу я возьму Кобзаря, согласуй это там… – Она опять показала глазами наверх. – Он умный и милый человек, и пока я вижу у него только один недостаток – это дурной вкус нувориша. К счастью, он не едет в Россию нелегалом. А известные нувориши нынче в Москве в большом почете. Так что и этот недостаток может обернуться достоинством.

Пока

Омар переваривал услышанное, Натали подошла к бару, взяла два стаканчика для виски, положила в каждый три кубика льда и наполнила их порцией «Шивас Ригл», добавив немного содовой: они традиционно выпивали этот напиток после свидания. Омар обычно оставался на вилле – ему требовались отдых после любовных игр с ненасытной Натали и время, чтобы вновь переключиться на деловой лад. Сейчас же он скорее всего хотел остаться наедине с собой, чтобы еще раз осмыслить так неожиданно возникший дерзкий план, похожий на многоходовую комбинацию, разработанную умниками из спецслужб.

Они молча покончили с виски, Натали встала с кресла и упругой походкой направилась к выходу. Омар медленно поднялся и устало последовал за ней. Он проводил Натали до автомобиля, открыл ей дверцу «мерседеса», поцеловал в щечку и приказал шоферу вновь вернуться, после того как он отвезет прекрасную пассажирку. Араб с явным облегчением вздохнул, когда длинное тело автомобиля скрылось из вида. Когда смотришь на такую женщину, как Натали, очень трудно сосредоточиться на работе.

Омар Галеб четко представлял себе, как надо действовать. И действовать немедленно, не теряя драгоценного времени. Операцию подобного значения и масштаба могли санкционировать только на самом верху – возможно, сам президент Франции. И самый короткий путь к нему в данной ситуации мог быть только через Жильбера Сорени, координатора деятельности спецслужб. Галеб не сомневался – Натали знала, что он выберет именно этот путь. Более того, ей же ничего не стоило замкнуть цепочку самой.

«Так почему же она предоставила эту задачу мне? – размышлял банкир. Опустившись в мягкое кресло, он рассуждал сам с собой, для удобства обращаясь к золоченой нимфе с канделябром. – Почему?»

Омар снял трубку и позвонил генеральному директору фирмы «Дассо авиасьон» Этьену Гримо.

– Этьен, у меня к тебе очень важный разговор. Это касается швейцарской проблемы. Кажется, есть выход…

Писатель Стендаль, современник и большой поклонник Наполеона, утверждал, что последний учредил пять полиций, контролировавших друг друга. Министр полиции, первый инспектор жандармерии, префект полиции, генеральный директор почт и глава личной полиции императора бдительно следили за действиями товарищей. Историки, вникнув в суть вопроса, дополнили этот список придворной полицией, полицией министерства иностранных дел, военной полицией и еще рядом других. В результате приведенную Стендалем цифру пришлось увеличить более чем вдвое. Координировать работу этой разношерстной армии было непросто, особенно если учесть, что всю информацию и особенно компромат ухитрялся перехватывать всемогущий министр Фуше [47] , который распоряжался этими данными по своему усмотрению. Надо отдать должное Наполеону: он умел работать со своими тайными агентами напрямую и не раз пресекал козни приближенных. Однако полностью контролировать коварного и незаменимого Фуше императору не удавалось.

47

Жозеф Фуше – министр полиции Франции в 1799—1802, 1804– 1810 и 1815 гг. «Отец» разветвленной системы политического сыска, контрразведки и шпионажа. Служил то республике, то Наполеону, то Бурбонам.

Ситуация мало чем изменилась и в наше время. Во Франции и сегодня существуют различные спецслужбы, полный список которых и описание границ их деятельности заняло бы довольно много места в книге. ДГСЕ – аббревиатура Управления внешней безопасности, или внешняя разведка Франции, меняла свое название ничуть не реже, чем ВЧК-КГБ—СВР. Уже упоминавшаяся выше ДСТ – контрразведка страны. УВР – военная разведка Франции с несколькими малоизвестными подразделениями. С одним из них нам предстоит познакомиться

более подробно: РГ – Разведывательное управление при МВД Франции и многочисленные спецподразделения для выполнения деликатных миссий как внутри, так и за пределами страны.

Уже из одного этого краткого обзора видно, что координация деятельности французских спецслужб, от Наполеона до наших дней, – традиционно нелегкая задача. И вопрос их контроля со стороны руководителя государства остается попрежнему актуальным.

Кабинет Жильбера Сорени находился в Елисейском дворце на 4-м этаже административного блока и своим размером и скромной обстановкой явно контрастировал с огромным влиянием и властью его обитателя. В этом кабинете почти ничего не изменилось со времен де Голля, когда тот учредил пост личного помощника премьер-министра по национальной безопасности и выделил необходимое помещение в Елисейском дворце – для того, чтобы его хозяин был у него под боком.

К всеобщему удивлению руководителей спецслужб и полиции, занял кабинет Константин Мельник – внук доктора Боткина, разделившего в 1918 году судьбу последнего императора всея Руси. Шутники связывали назначение «молодого русского» – Мельнику было всего 35 лет – с тем, что де Голль любил русскую литературу и легко запоминал славянские фамилии.

Внешне Константин Мельник не представлял ничего особенного: обычный чиновник невысокого роста с одутловатым лицом и глубоко посаженными колючими глазками. Однако он отличался от других кандидатур большим трудолюбием и выдающимися аналитическими способностями. Все, кто знал его поближе, сходились во мнении, что Мельник был широко эрудированным, прекрасно образованным и воспитанным человеком с одним большим комплексом – у него было размытое и смещенное понятие о родине.

Сын эмигранта, бежавшего от революции в России, окончивший в Париже престижный Институт политических наук, – он презирал французских интеллектуалов за их симпатии к коммунизму вообще и к Советскому Союзу в частности. Родился он на Украине, вырос в Париже, где после окончания института работал на американцев в известной своими связями с ЦРУ компании «Рэнд Корпорэйшн». Затем перешел работать в Министерство внутренних дел на аналитическую работу, где занимался «левыми». Во Франции Мельника считали русским, а в КГБ его знали как злейшего врага советской власти. Позднее, уже после распада СССР, Мельник при каждом удобном случае заявлял, что всегда ощущал себя русским. Однако истинная его лояльность была в одной всепоглощающей идее – уничтожении коммунизма, расчленении России, ради чего он готов был служить хоть дьяволу. С тех пор как Мельник покинул свой пост, прошел не один десяток лет, но тень бескомпромиссного воина «холодной войны» все еще витала в этих стенах.

Человек, стоящий между всеми спецслужбами страны и первым лицом государства… Дух захватывает. Представьте, что вам надо срочно переговорить по личным вопросам с лицом, курирующим МВД, ФСБ и ГРУ. Но Этьен Гримо никакого трепета не испытывал. Ему было совсем не трудно попасть в кабинет Жильбера Сорени, – их связывала прочная дружба с времен совместной учебы в университете. Последние два года друзья виделись не так уж часто, но, когда это происходило, их встречи были теплыми и полными ностальгических воспоминаний. Поэтому Этьен просто позвонил приятелю и сказал, что имеет к нему безотлагательное дело. Жильбер же без лишних вопросов назначил Гримо в тот же день встречу у себя в кабинете. Да еще извинился при этом, что у него нет времени повидаться с другом, как это обычно бывало, где-нибудь в нейтральном и более приятном месте за бутылкой доброго вина. Сегодня он мог срочно понадобиться президенту.

Ровно в 15.00 Этьен переступил порог кабинета куратора спецслужб Франции. После крепких рукопожатий и традиционного обмена соответствующими в таких случаях фразами политеса, Гримо стал было излагать Сорени проблему

«Дассо» с «миражами», но по репликам друга тут же сообразил, что тому она известна в мельчайших деталях. Оба в равной степени понимали, какие сложные политические и экономические последствия могут возникнуть в будущем, если правительство Франции не выделит необходимые дотации компании «Дассо». Поэтому Этьен скомкал вступительную часть и вместо этого подробно остановился на плане, предложенном ему арабским банкиром с подачи некой дамы, имеющей обширные связи в России.