Лубянская ласточка
Шрифт:
Натали поднялась, подошла к огромному зеркалу и негромко пропела:
– Ну-тес, сударыня, что же мы имеем на свои?.. – И после паузы продолжила: – Полновата, немного лишнего под подбородком. Личико? Личико ничего…
Она прыснула, снова вспомнив сцену в спальне у Галеба. До «роковой старушки» ей еще далеко.
Натали была слишком строга к себе, не желая смириться с неизбежным: и восемнадцать, и двадцать, и… – ушли безвозвратно. Умей радоваться тому, что есть. И радоваться было чему – она, как и многие ровесницы, оставалась притягательной. В этом зрелом возрасте сводили мужчин с ума Марлен Дитрих, Айседора
– Да, ничего страшного, – вслух утешила себя Натали. В конце концов, главные прелести женского тела, которые, в отличие от талии и лица, можно обнаружить лишь при ОЧЕНЬ тесном знакомстве, у нее были в превосходной форме.
И с улыбкой вспомнила, как много лет назад, увидев себя в зеркале, когда, счастливая и упоенная любовной ночью, – о, Морис! – вышла из душа, в ужасе вздрогнула, обнаружив несколько складочек на талии. Тогда Натали в панике бросилась к увеличительному зеркалу. «Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду покажи…» Правда оказалась несколько огорчительной: гусиные лапки в уголках глаз, слегка набрякшие веки, совсем слегка…
«Пора принимать меры, – лихорадочно заработала головка мадам Легаре. – Через неделю аукцион. В общем, на дела уйдет недели три… Месяц. Более ждать нельзя. Что я скажу барону? Да уехала выбирать работы для галереи. Единственное, кому можно – и нужно – сказать правду, – усмехнулась Натали, – это куратору. Петров должен знать, где я нахожусь».
Решение принято, и мадам Легаре со свойственной ей деловитостью созвонилась с клиникой и договорилась о том, что приедет на запись. Дорога от Лозанны вела вверх. Вдоль нее, спрятавшись за увитыми плющом заборами, радовали глаз ухоженные, крошечные, словно игрушечные, виллы. Позже она купит себе такую же, только вблизи Женевы.
Клиника расположилась в изумительном парке, который кустистыми террасами поднимался в горы. Возле ворот Натали встретил вышколенный привратник. «Мадам Легаре? Пожалуйста, не волнуйтесь, вашу машину отведут в гараж». Административный корпус скорее производил впечатление дорогого отеля, чем медицинского учреждения. Хорошенькая строгая дама в хрустящем бирюзовом халатике проводила Натали на второй этаж, где в кабинете ее ждал главный врач клиники мсье Кашен.
– У нас все строго конфиденциально, мадам Легаре, – первое, с чего начал разговор Кашен, – можете быть спокойны. Мы регистрируем клиентов под вымышленным именем. Пожалуйста, посмотрите. – Кашен протянул Натали несколько листков бумаги, скрепленных намертво. – Это типовой договор, который наша клиника в обязательном порядке заключает с каждым из клиентов. Ваше право внести сюда дополнения.
– Замечательно, – улыбнулась Натали. – Мне подходят условия. Я хотела бы приехать сюда через три недели. Могу я посмотреть апартаменты, в которых мне придется провести достаточно длительное время? Я понимаю, что ложусь на курс лечения, но все-таки хочется коротать этот месяц в комфорте.
– Безусловно, мадам, – ослепительная улыбка врача смогла соперничать с обаянием Питера О'Тула [54] .
– Вам поможет старшая сестра. – Кашен нажал на кнопку. – Луиза, когда мы закончим,
54
Известный английский актер.
Вскоре появилась бирюзовая матрона, которая провела ее в двухкомнатные апартаменты с изумительной террасой-садом. Сейчас их занимала ее приятельница, звезда французского кино Катарина Недивье. Катарина-то и дала Натали адрес клиники. Натали подписала все необходимые бумаги, внесла аванс и простилась до начала сентября.
«Нет, все-таки мне пригодится кружевной лифчик».
Сегодня Натали вспоминала, с каким ужасом она взглянула на себя в зеркало, когда после операции сняли бинты. Жутко опухшее лицо, все в разноцветных пятнах. Глаза, как у вампира, – Натали вздрогнула, вновь переживая те ужасные минуты, – налитые кровью, кошмарные черные швы за ушами.
– Мадам, не стоит на этой стадии так себя разглядывать, – уговаривали Натали врач и сестра. – Пройдет время, и все исчезнет, а так только ненужное и совершенно бесполезное расстройство.
Но Натали разглядывала себя и расстраивалась. «Боже, что я натворила. Никогда-никогда я не смогу выглядеть, как нормальные люди. Ну чем мне мешали несчастные морщины?» И она стонала, сидя на кровати, раскачиваясь, как китайский болванчик, или бродила по террасе, проклиная всех и вся.
Но вот сняли швы. Мучительный месяц закончился. Шрамы из кошмарно-зловеще багровых постепенно превратились в нежно-розовые, и вскоре под влиянием чудодейственных мазей и времени исчезли совсем.
– Ну, мадам Легаре, – хохотнул мсье Кашен, любуясь Натали, когда та, не веря своим глазам, чуть ли не приплюснув лицо к зеркалу, изучала свою обновленную внешность.
– Боже, – только и выдохнула женщина. – Да я и в двадцать лет не выглядела так изумительно! Вы сотворили чудо, вы настоящий волшебник, мсье Кашен.
Глаза женщины от счастья сияли, как у юной девушки – лучики в уголках глаз пропали, словно их там не было и в помине. Упругие щечки украшали очаровательные ямочки, и стройная лебединая шейка без единой складочки требовала поцелуя.
«А Морис так и не заметил ничего…»
За последние пятнадцать лет Натали хорошо выучила дорожку в уютное местечко под Лозанной. Правда, чаще всего она приезжала на курс похудания. Она пробовала лечение сном, когда тебя кормят и водят умываться, целых две недели, а ты просыпаешься с ощущением, что проспала всего одну великолепную ночь. На этот раз, увы, мадам Легаре не могла позволить себе вздремнуть. Ей предстояло провести в ставших почти родными апартаментах около месяца, подвергаясь малоприятным процедурам – нет, ничего хирургического, слава богу. И питаться…
«Господи, разве ЭТО можно назвать пищей! А может, прав Питер – незачем терзать себя идиотскими диетами? Вот Омар, к примеру, огорчался, когда я худела.
Ладно, подруга, собирайся. Завтра тебя ждет мсье Кашен и вареное – какое там – вареное! Вываренное пюре из абрикосов».
И Натали целый вечер перекладывала вещи, которые завтра должна увезти с собой в альпийскую клинику, где она сначала сбросит лишние килограммы, а потом высокопрофессиональные врачи вернут ее тридцать… двадцать пять…