Лубянская преступная группировка
Шрифт:
Но мы уже увидели свет в конце туннеля. Я снова залез в Интернет и стал изучать расписание утренних рейсов в Западную Европу. Я точно знал, что в Европе транзит в пределах аэропорта допускается без виз. Через некоторое время я сказал:
— Ребята, куда хотите? Во Францию, Германию или Англию?
— Мне всё равно, — сказал Саша, — только побыстрее отсюда убраться.
— Мне тоже всё равно, — сказал Толик.
— Я хочу во Францию, — сказала Марина.
— Я думаю, всё-таки лучше — в Англию. Там я хоть смогу
На следующее утро, странная компания появилась перед стойкой регистрации пассажиров турецких авиалиний: бородатый американец, говоривий по-русски, без багажа, но с паспортом, испещрённым десятками штампов всевозможных стран, красивая русская женщина с нервным ребёнком и пятью чемоданами и спортивного вида мужчина с гражданством малозначительного государства — в темных очках, несмотря на пасмурную погоду, и окидывающий профессиональным взглядом аэропортовскую толпу. «Интересно, что он подумал», — пронеслось у меня в голове, когда я перехватил взгляд турецкого полицейского, задержавшийся на нашей группе. — «Должно быть, решил, что Саша — мой телохранитель».
Мы зарегистрировались на самолёт, вылетающий в Лондон, с пересадкой в аэропорту Хитроу на Москву. Регистрация прошла гладко, но на паспортном контроле пограничник заинтересовался Сашиным паспортом. Мы стояли в разных очередях, и нам троим пришлось ждать с внутренней стороны, пока он вертел Сашин документ, рассматривал его со всех сторон, совал под ультрафиолет, что тянулось минуты три. Наконец он шлёпнул в него штамп и махнул рукой: «Проходите!». Пронесло, подумал я.
До отлёта оставалось пять минут. Мы неслись по полупустому аэропорту на всех парах.
— Это всё? Всё? — спрашивала сияющая Марина.
И тут я их увидел. Два турка специфического вида вели нас, отстав на несколько метров. Ошибиться было невозможно, они были единственными, кто передвигался с той же скоростью, что и мы, как будто мы все составляли одну команду.
— Видишь? — спросил я.
Саша кивнул:
— Они прицепились на паспортном контроле.
— Это твой паспорт, — сказал я.
— Да, но ведь его никто не видел.
— Кроме американцев.
— Блин, — сказал Саша.
Мы подбежали к посадочным воротам. Посадка уже заканчивалась, мы были последними. Наши сопровождающие сели в кресла в пустом холле и уставились на нас, ничуть не стесняясь. Девушка в форме турецкой авиакомпании взяла наши билеты и паспорта.
— У вас всё в порядке, — сказала она мне, — а у вас нет британской визы, — и она вопросительно посмотрела на Сашу с Мариной.
— У них прямая стыковка в Москву, — пояснил я. — Вот же билеты.
— А где посадочные Лондон — Москва? — спросила она.
— Мы их получим в Лондоне.
— Странно, — сказала девушка. — Почему вы летите через Лондон, когда есть прямой рейс Стамбул — Москва.
—
— Я не могу их посадить в самолёт. Мне нужно разрешение начальства, — сказала девушка и произнесла несколько слов по-турецки в свою рацию. — Моя коллега отнесёт их документы в офис, чтобы начальник посмотрел. Да вы не волнуйтесь, мы задержим рейс.
Саша стоял бледный как смерть. Один из сопровождающих удалился вслед за турецкой девушкой. Второй — продолжал невозмутимо наблюдать за нами. Я взял Толика за руку и пошёл покупать ему конфеты в близлежащем ларьке. Прошло минут десять. В конце коридора появились две фигуры: девушка и наш турок.
— Всё в порядке, — сказала она, вручая Саше документы. — Счастливого пути!
Мы бросились в посадочный рукав.
Перед взлётом я успел позвонить своей бывшей жене в Лондон и попросить срочно разыскать адвоката Джорджа Мензиса, сын которого Дункан учится с моим сыном в одном классе.
— Я буду в Лондоне через три часа, — сказал я. — Со мной летит человек, которому потребуется юрист.
— Ты понял, что произошло? — спросил Саша.
— Да, турки довели нас до самолёта и обеспечили посадку.
— И у них в компьютере была моя фальшивая фамилия. Которую им могли выдать только из американского посольства. Что это значит?
— Это значит, что американцы сообщили о нас туркам, а турки решили, что будет лучше, если мы из Турции выкатимся, — сказал я. — Нет человека, нет проблемы.
— Это значит: хорошо, что мы унесли отсюда ноги, — сказал Саша. — Турки могли решить иначе, и я сейчас летел бы в Москву.
Вечером того же дня, после многочасового допроса британскими властями, мы ели бутерброды в аэропорту Хитроу. Вдруг у меня в кармане зазвонил телефон.
— Это господин Гольдфарб? Звонят из Госдепартамента в Вашингтоне. Господин N. сейчас с вами переговорит.
— Алекс? — услышал я голос N. — Ты вчера звонил. Где ты?
— Я в Лондоне. Мой знакомый только что попросил убежища у англичан.
— У англичан? Ну и замечательно — пусть они разбираются. А мне говорят, что тебя потеряли. Что ты исчез из гостиницы в неизвестном направлении. Значит, всё обошлось? Ну, желаю успеха.
— Саш, ты знаешь, кто нас пас в гостинице в Анкаре? — спросил я. — Американцы. Они нас потеряли.
— Ну и лопухи! — сказал он. — От наших я бы не ушёл.
Прошло полтора года, и вот на экране моего компьютера засветилось сообщение электронной почты из Лондона: «Алик, почитай!» Пришла рукопись Сашиной книги. Я открыл файл… и не мог оторваться до утра. И вдруг я понял, в чём был высший смысл моей поездки в Турцию и всех дальнейших непредвиденных последствий.