Лучик и звездолёт
Шрифт:
Стройный мужчина, стоя в центре арены, одним движением хлыста, щёлкавшего коротко и звучно, одним отрывистым словом заставлял лошадей то кружиться, приседая, в медленном вальсе, то мчаться друг за другом вдоль барьера…
Оркестр затих. Выбежали наездники. Мгновение — все были в сёдлах! И тут же, соскальзывая, почти касаясь
Дрессировщик тоже гибко, легко вскочил в седло.
Мальчик с девочкой, сидевшие в первом ряду, ловили каждое его ловкое, смелое движение жадно, с изумлением. Кони, словно живая разноцветная карусель, бежали, останавливались, собирались попарно, снова разбегались…
И вдруг оркестр смолк. Только нежно и тонко запела скрипка. Золотой луч пересек арену, задрожал, рассыпался… Мальчик привстал с кресла.
Медленно, в такт мелодии, которую пела скрипка, гарцуя, по очереди поднимая точёные ноги, на арену вышел конь с маленькой золотоволосой наездницей. Наездница была в трико, в короткой пышной юбочке. А конь… светло-голубой, с гладкой серебрившейся шерстью, он был поразительно хорош!
Наездница держала блестящий обруч. И глаз нельзя было отвести, пока она, стоя на широкой спине своего голубого коня, бесстрашно прыгала через обруч, сгибалась, проскальзывала в него, подбрасывала и ловила — ловко, чётко, красиво. А конь в это время бежал, кружился, танцевал, точно слитый со своей маленькой хозяйкой в одно целое!
Цирк замер восхищённый.
И мальчик не выдержал. Когда голубой конь с золотоволосой наездницей, уже посылавшей зрителям приветственные улыбки, пробегал мимо, он свистнул тихо, особенно и произнёс одно лишь короткое слово:
— Лучик!
Но и конь и наездница услышали это слово.
Конь пошёл тише, тише, закружился и повернул обратно, остановившись перед креслами,
Оркестр замолчал. Это не входило в программу, дирижёр не знал, продолжать музыку или нет.
— Поклонись Жене Короткову, Лучик! — ясно и звонко прозвучал чистый голосок маленькой наездницы.
Она опустила обруч, протянула руку… И голубой конь низко, три раза, взмахнув султаном, склонил гордую голову.
А мальчик выбежал вперёд, вскочил на барьер. Конь приблизился. И вдруг начал обнюхивать, тереться о шею мальчика, нашёл его ухо, ласково, осторожно взял губами, потрепал…
— Лучик!.. Узнал!.. Узнал, ненаглядный… — тихо сказал мальчик.
Оркестр грянул снова. Зрители заговорили, захлопали…
Когда Женя с Иринкой выходили из цирка, их нагнал служитель.
— Младшая Горн просила обождать у входа, — сказал он.
Ребята остановились на ступеньках. Лера вышла в пушистом светлом пальто, в такой же, как у Иринки, шапочке с помпоном.
— Здравствуй! Здравствуй! — Она крепко сжала руку Иринке, Жене. — Как, понравилось?
— Очень! — в один голос ответили они. — А ты… вы с Лучиком долго будете в нашем городе?
— Два месяца. Приходите в цирк, когда захотите, хоть каждый день, вас пропустят… — Лера помолчала. — А я буду учиться в школе на улице Первого мая…
— Ты? Это же наша школа! — ахнула радостно Иринка.
— Когда мы приезжаем на гастроли, я всегда сразу поступаю в школу. Только трудно бывает догонять…
Иринка смотрела на Леру с уважением, с восторгом.
А Женя смотрел на блестящую цепочку фонарей у городского сквера, на тёмное, с редкими крупными звёздами небо и думал: как интересно, как удивительно получается всё в жизни!..