Лучшая половина

Шалин Анатолий Борисович

— Выходит, визит вашего предсказателя судьбы все же был розыгрышем?

— Я и сам с годами стал так думать — очень утешительная мысль, правда? Розыгрыш или психологический эксперимент.

Словом, шуточка. А вот кто со мной сыграл эту шутку, этого я так и не узнал. Впрочем, шутка оказалась для меня полезной… Наверное, благодаря этому случаю я прожил лучшую половину своей жизни.

— Да… Поучительная история.

Веселов поморщился и покачал головой:

— Эх, молодежь! История-то еще не совсем закончилась, Леня. Согласно другому варианту прогноза завершение второй, условной, половины моей драгоценнейшей биографии намечается в следующий понедельник — одиннадцатого апреля. Меньше недели остается, а дел намечено у меня еще много. Впрочем, я должен успеть.

— Петр Данилович! Вы серьезно? Вы же сами признались, что считаете визит незнакомца шуткой, причем довольно глупой.

— Шутки шутками, а дела делами. Помните мой вопрос об ощущениях приговоренного? Впрочем, вы, Леонид, еще

молоды, вам это, наверное, незнакомо. А между тем, все мы приговорены природой к смерти, только большинству, как правило, неизвестна точная дата приведения приговора в исполнение.

— Это старая истина.

— Конечно, однако давность закона, кажется, не делает его менее убедительным. А поэтому, Леня, не упускайте главное, пользуйтесь отсрочкой. Думайте, работайте над главным, ищите свое, значительное. Чем черт не шутит, вдруг и от вас человечество кое-чего ожидает более заметного, чем легкомысленно растраченная на пустяки жизнь.

Через неделю, одиннадцатого апреля, мне сообщили о смерти профессора Веселова. Старика обнаружили уже поздно вечером на его рабочем месте, за письменным столом.

Петр Данилович таки успел завершить свою последнюю монографию «О структурах и механизмах времени» — не правда ли, весьма прозаическое наименование? Впрочем, как я уже упоминал, у старикана были свои странности — и по части наименований тоже.