Лучшая защита
Шрифт:
Как обычно и бывает, в десять вечера Сполохова на рабочем месте не оказалось. А личный номер Олега комп отказывался давать Ульриху наотрез. Только по предъявлении судебного ордера. Руперт выругался и оставил машинку в покое. Ждать до утра? Вот ведь наказание. Можно же и свихнуться от нетерпения.
В дверь тихонько постучали, и Ульрих, еще не зная точно, кто стоит за дверью, почему-то решил, что сумасшествие отменяется. Он бросил взгляд на экранчик видеоглазка и хмыкнул. Идентификация гостя не составила для мажордома особого труда. По нижнему краю экрана пробежала строка с именем и фамилией. Проницательность
— Иду, иду, господин Сполохов! — крикнул он, набрасывая просторную рубаху, чтобы скрыть оттопыренный пистолетом карман. — Только тапки надену…
Замерший у двери Сполохов был несколько озадачен теплым приемом, но быстро справился с растерянностью:
— Вы Ульрих?
— Он самый. А ты Сполохов, я угадал?
— Да.
— Как тебя сюда занесло?
— Наталья Дмитриевна… Позвонила и сказала, чтобы я ехал к вам. И чтобы свежие материалы прихватил.
— Отчеты Тарана? По логову Лемье?
— Да, они… то есть их…
— А зачем тебе сюда приезжать, она не сказала?
— Нет.
— Ладно, заходи, будем разбираться.
— В чем разбираться? Я… как-то не совсем понимаю, что происходит?
— В этом ты не одинок, — Ульрих коротко рассмеялся. — Я, если честно, вообще ничего не понимаю. Но у меня к такому состоянию давно иммунитет образовался. При нашей работе это норма. Сначала сидишь, смотришь на улики — полный пень, потом начинаешь мозговать — потихоньку проясняется дело, а там и до полного прозрения рукой подать.
— А вы кто по специальности?
— А я следователь.
— Извините.
— Ну, твоей-то вины в этом нет. — Руперт снова хохотнул и похлопал Олега по плечу. — Давай, давай, проходи.
— И на каком вы этапе? — Сполохов прошел в квартиру и оглянулся по сторонам, будто пытаясь убедиться, что хозяин действительно следователь. Что конкретно его убедило, понять было трудно. Может, древний телевизор или общая холостяцкая необустроенность, но Сполохов как-то сразу успокоился и даже продвинулся дальше прихожей. — Томилина сказала, вы прочитали все мои… документы.
— Ага, прочитал.
— Помогло?
— Вообще-то не очень. Но коли ты здесь, я думаю, дело пойдет на лад. Располагайся, где нравится. Хочешь, вот на диван падай.
Он сбросил с дивана скомканный плед, а сам плюхнулся в потертое кресло со скрипучей спинкой.
— А Наталья Дмитриевна не приедет? — вдруг снова забеспокоился Олег.
— А ее, похоже, пора в розыск объявлять, — посерьезнел Ульрих. — Аккурат перед твоим приходом я с ней беседовал-беседовал, как вдруг — раз! — и оборвался коннект. Да так наглухо оборвался, что и не восстановился больше.
— Разве такое бывает? — Сполохов недоверчиво взглянул на Руперта.
— Бывает, если не связь блокировать, а самого абонента.
— Неужели «Каин»?!
— Что ты про него знаешь? — принял охотничью стойку Ульрих. — В твоих опусах о нем ни слова.
— Это самая свежая информация. Наталья Дмитриевна мне напоследок сказала, что скоро передаст новые материалы. По «Каину». И добавила, что это настоящая бомба.
— Все может быть, — Ульрих кивнул на его чуть топорщащийся внутренний карман. — Большой отчет?
— Нет, десяток страниц всего.
— Ну, давай, быстренько пролистаем — и за дело.
— За
— Ну как же, а Наталью спасать? И заговорщиков пора бы уже на чистую воду вывести.
— Вы верите, что она права насчет «Каина»?
— А ты согласен с Фирсовым?
— Я видел боевых роботов и авиадестроеры своими глазами. Не очень-то они похожи на человеческие изобретения.
— Если тебя послушать, получается, что, задумай какой-нибудь инопланетянин составить о нас представление, например по нашим авто, он бы решил, что мы похожи на черепах, вместо конечностей у нас колеса, во рту полно светящихся зубов, а глаз один. Во весь лоб.
— Это верно… — Сполохов рассмеялся. — Сдаюсь. И все-таки версию с чужаками я полностью не отвергаю.
— Ну и я не отвергаю. — Ульрих открыл файл. — Если хочешь, там, на столе, виски.
— Вам налить?
Руперт поколебался несколько секунд и твердо ответил:
— Нет. Пока…
Открытый финал
Год 2161-й
1
«…Приказ начальника — закон для подчиненного. И нарушение приказа самое серьезное из воинских преступлений. Ты можешь думать что угодно, иметь хоть сотню особых мнений, но, если они противоречат приказу, их правомерность ничтожна. Выполни задание, а после размышляй, кто был ближе к истине — ты или начальство. Самодеятельность — первый враг дисциплины, а значит, и устава — фундамента армии и залога ее побед…
Майор Таран в очередной раз обозвал себя последними словами. Дернул черт высадиться на этой планете! Прахов ведь ясно сказал — только проследить и вызвать главные силы. Нет же, решил, что умнее генерала. Самонадеянный болван! Теперь сиди, жди, когда флотские навигаторы проложат курс и вытащат из капкана.
А капкан получился медвежий. Без „лома“ в виде ударной эскадры флота не разжать. Разведгруппу Тарана обложили со всех сторон. А началось вроде бы неплохо. Проследили за кораблем, предположительно самого Лемье, до места посадки на планете-логове. Это оказалась центаврианская Медея. (Кто бы мог подумать? Ведь совсем под боком! Ближайшая соседка!) Высадились незаметно, у самой окраины космодрома большой военной базы. Внутрь проникли тоже относительно легко, почти без шума. Вскрыли местную охранную сеть, нашли в плане помещений стратегический зал и жилые отсеки для командного состава. Но когда попытались в них пробраться, неожиданно сработала сигнализация, опустились бронированные переборки, и разведчики оказались запертыми в ремонтном блоке. Просто и со вкусом. И что дальше — непонятно. Уже три часа отряд сидел в ангаре, заставленном полуразобранными машинами и роботами. И никаких тебе штурмов или ультиматумов. Просто изолировали и забыли.
— По воздуховодам отсюда не выбраться — узкие, — доложил ефрейтор Граббе. — А двери тут как в сейфе. Резать бесполезно, а взрывать — сами же без ушей останемся.
— Остается только ждать, — заключил Таран. — Не вечно же они будут нас мариновать?
— Вопрос спорный. Могут и как бы забыть о нашем существовании. Ничего ценного в этом отсеке нет. Подождут месяц-другой и тогда откроют. Или подачу воздуха остановят.
В этот момент доносившийся со стороны отдушин ровный механический гул стих.