Лучше, чем идеально
Шрифт:
— Прекрати чесаться, — требует он, хватая руку и прижимая ее к моему боку.
— Я не могу. Клянусь, это последний раз, когда я ела печенье.
— Тебе следовало бы выбрать фрукты, — он находит упаковку «Бенадрила» и вручает мне две таблетки. — Вот, возьми.
После того как я принимаю таблетки, запив их водой из раковины, Дерек скрещивает руки на груди.
— Если через полчаса твое состояние не улучшится, я везу тебя в больницу.
— Я буду в порядке.
— Ты точно также говорила в ночь, когда мы были вместе,
Я смотрю на стены.
— Мы сейчас в ванной комнате твоей бабушки.
— Я имею в виду не буквально. Прекрати чесаться, Эштин, из-за этого у тебя царапины по всему телу.
Я пытаюсь собрать все силы, чтобы не реагировать на ощущение зуда, но это то же самое, как если бы я пыталась игнорировать парня, стоящего передо мной. Практически невозможно.
У меня перехватывает дыхание, когда он берет мои руки и заводит их за спину.
— Остановись! Ты расчесываешь себя до крови.
Он сохраняет между нами небольшое расстояние, но почему? Неужели все его чувства испарились, как только он привез меня в «Элит»? Мне необходимо бороться, чтобы все эти чувства оказались на поверхности, чтобы напомнить ему, как это было потрясающе, когда мы были в палатке.
Мои мысли в беспорядке, и причиной тому не зуд. Предполагалось, что я должна злиться на Дерека из-за того, что он солгал мне про свое футбольное прошлое, и в то же время я настроена влюбить его в себя, надеясь таким образом убедить его вернуться в футбол. Мои настоящие чувства сейчас отодвинуты в сторону, потому что если я признаю их, они разорвут меня изнутри на части.
Я знаю, что нравлюсь Дереку, но насколько сильно? Он отчаянно старается сохранять расстояние между нами и не хочет признавать, что между нами могло быть что-то большее, чем просто перепих.
Я извиваюсь в его хватке.
— У меня все зудит.
Он смотрит вниз на мою шею и грудь.
— Успокойся и позволь «Бенадрилу» сделать свою работу, — говорит он.
— Я не самый спокойный человек, — жалуюсь я.
— Я знаю, — он освобождает мои руки. — Позволь, я тебе помогу. Ты уже и так причинила себе вред... у тебя царапины по всей шее. Все будут думать, что на тебя кто-то напал.
— Единственное, что облегчает зуд, это возможность почесать кожу.
— Да, и единственное, отчего твоя кожа воспалится еще больше, если ты будешь царапать ее своими долбаными ногтями. Если ты пообещаешь стоять спокойно, я тебе помогу.
— Что ты собираешься делать?
— Держи руки по бокам и доверься мне.
Довериться. Снова это безобразное слово.
— Послушай, у меня зудит кожа. Тебе не понять, потому что у тебя нет аллергии на фиолетовую глазурь.
— Ш-ш. Ты слишком много говоришь. Закрой глаза.
— Нет.
— Ты такая упрямая.
— Спасибо.
— Это не комплимент.
Я заставляю его опустить глаза своим пристальным взглядом, но когда зуд становится сильнее, сдаюсь и терпеливо жду его способ решения
Я втягиваю воздух, когда он вычерчивает на моей шее медленные, ритмичные круги кончиками пальцев, вызывая на коже покалывание вместо зуда. Выбрасываю из головы все мысли и держу глаза закрытыми, давая ему полную свободу действий.
— Ты напоминаешь кошку, — говорит он вполголоса.
Он прослеживает линию моей челюсти, изгиб шеи, грудь... опускаясь слегка ниже внутрь ложбинки, выглядывающей из платья, прежде чем осмелиться дать задний ход. Его пальцы настолько ласковые, что у меня кружится голова, и я хватаюсь за него.
Чувствительное касание его пальцев посылает небольшие разряды электричества по моим венам.
— Ммм... — я издаю стон.
Его пальцы задерживаются на моих плечах, затем повторяют весь процесс снова.
— Ты слишком сильно наслаждаешься этим, Лапочка.
— Так и есть, так что продолжай, Ковбой.
Его смех глубокий и искренний, такой же, как и он сам.
— Да, мэм, — говорит он с сильным южным акцентом.
Мгновение спустя я чувствую, как нежное прикосновение его пальцев сменяется мягкими, теплыми губами. Его дыхание успокаивает мою кожу, и зуд стихает.
Мои внутренности превращаются в жидкое пламя, когда я притягиваю его ближе.
— Что вы делаете? — раздается зычный голос бабушки Дерека от дверного проема.
Я резко поднимаю голову вверх и теряю равновесие, но Дерек уверенно подхватывает меня. Как мы будем это объяснять? Она не слепая. Мои глаза были закрыты, но не ее. Никак не уйти от того факта, что губы Дерека были на моей шее, а я притягивала его ближе.
— Я помогал ей, — объясняет Дерек.
— Хм-м, — неубедительно отвечает его бабушка. Она сужает глаза, поднимая палец и качая им из стороны в сторону.
— Я родилась не вчера и понимаю, между вами двумя что-то происходит. Ну же, Дерек. Некоторые гости собираются уходить, тебе, как виновнику торжества, нужно с ними попрощаться. Помощь Эштин ты можешь закончить позже.
Дерек проверяет, исчезает ли сыпь у меня на груди и руках.
— Ты хочешь присоединиться ко мне внизу или останешься здесь наверху?
Зуд уже стихает. Я мельком смотрюсь в зеркало и поеживаюсь — моя кожа по-прежнему покрыта сыпью. Этот вечер проходит не так, как я себе представляла. Я была готова к тому, чтобы играть грязно, но такого я даже вообразить не могла.
— Может, мне просто следует вернуться в общежитие.
— Нет, — Дерек качает головой. — Ты здесь останешься на ночь, а утром я отвезу тебя в «Элит». Хорошо?
Я отправляюсь в свою прекрасно обставленную комнату, пока Дерек вместе со своей бабушкой проводит следующий час, прощаясь с гостями. Мой хоккейный свитер и шорты выстираны и лежат на кровати. Я снимаю платье, затем надеваю свою одежду и проскальзываю под одеяло, оно такое мягкое. Я заворачиваюсь в него и включаю телевизор.