Лучше, чем в мечтах
Шрифт:
— Погодите, — прервала его Кэсс. — Ваша бабушка…
— Сейчас она живет в Сан-Франциско.
— Значит, был кто-то, кто мог украсть вазу?
— Есть люди, которые соглашаются на такие дела за деньги. Бывшие полицейские, например, или частные сыщики. Никто из них ничем не рискует: все, что им нужно, — это полная конфиденциальность.
— Стало быть, бандиты…
— Вероятнее всего, частные детективы. Эти люди знают, как забраться в дом и выкрасть то, что им приказали.
— Они-то и передали вам ящик.
— Мне его навязали.
—
— Полагаю, это люди графини. Их задача — вернуть вазу до того, как она снова окажется в коллекции бабушки.
— И никому даже в голову не приходит, что все это незаконно? — подумав минуту, спросила Кэсс.
— Никто не станет выдвигать обвинений. Ни одна из них никогда не признается, что из коллекции что-то пропало. Более того, ни моя бабушка, ни графиня не возьмут ни друг у друга, ни у другого коллекционера ничего им не принадлежащего. Борьба за обладание этой вазой — их частное дело, своего рода соревнование в умении обойти соперника.
— Да уж, — вздохнула Кэсс, — богатые умеют развлекаться. Мне этого не понять.
— Боюсь, мне тоже, — усмехнулся Бен. — Для многих это соперничество было бы непонятным, особенно потому, что соперницы — я могу в этом поклясться — по жизни очень милые дамы. Просто у каждой есть свой маленький… бзик.
— И все из-за какой-то вазы! — Кэсс опять вздохнула. — Хотя, как вы сказали, она не представляет особой ценности.
— Полагаю, что в данном случае важна история этой вазы. «Трубу Наполеона» отдали под залог Ричарду Бартону и Элизабет Тейлор, когда они снимались в «Клеопатре» в Италии. История вещи, люди, которые ею владели, сами по себе уже представляют интерес, а для коллекционера — тем более. Моя бабушка — большая поклонница Элизабет Тейлор.
— Ах вот как? Тогда это все объясняет. Вот только… так что это за люди в машинах?
— Я же сказал, первые двое были агентами моей бабушки — они всучили мне вазу. Представляю, как они засуетились, когда мы неожиданно рванули из Майами на машине. Ну а те, кто сейчас за нами гонится, — люди графини, и они…
— Хотят убедить вас вернуть вазу, или они ее снова выкрадут. Меня беспокоит второе. Я хочу спросить: что это означает?
Бен фыркнул.
— Это означает, что нам надо быть настороже. Впрочем, пока они ведут себя относительно вежливо.
— Я бы не назвала вежливостью попытку прижать нас к обочине. Меня это пугает. Вы все время забываете, что я сижу за рулем не принадлежащего мне дорогого автомобиля.
«Слава Богу, кажется, до него дошло», — удовлетворенно подумала Кэсс.
— Хорошо. Если представится возможность, я поговорю с ними, предупрежу. Вам станет легче?
— Не совсем, но зато спокойнее.
— Отлично. Пойду попрошу, чтобы мне налили в термос кофе…
— А я отлучусь в комнату для девочек.
— О! Тогда возьмите. — Бен достал из кармана новую зубную щетку и маленький тюбик пасты. — Небольшой презент из ночного магазина
— Если точно — всего тринадцать часов назад.
Поблагодарив Бена за неожиданный подарок, Кэсс направилась в туалет. И что ж, думала она, несмотря на то что у него такая эксцентричная бабушка, Бен Уайден, несомненно, хороший парень и приличный человек. Иногда он бывает очень мил. Ей понравилось, когда он взял ее под руку, а еще больше — когда посетители кафе подумали, что они пара. Еще ей льстило, что он ей доверяет: рассказал про бабушку и ее дела, да так непринужденно, что она слушала его с удовольствием. Ей показалось, что и Бен был готов ее выслушать. В этом смысле он был на удивление доступным, а кроме того, спокойным, сильным и умным. Но особенно он сразил ее своим непринужденным обаянием. А этот смешок!
Боже, подумала Кэсс, глядя на себя в зеркало, если она не соберется с мыслями, то и вправду попадет в беду. Во-первых, убеждала она себя, его бабушка покупает вазы за сумасшедшие деньги. Что это за вазы, которые могут столько стоить? Во-вторых, озвучивая коммерческую рекламу, она познакомилась с Александром Доу — самым модным дизайнером в Нью-Йорке, а «Алекс» оказался школьным приятелем Бена.
«Вернись на землю, Кэсс! Вы принадлежите к разным мирам. Да что там — к разным галактикам! Если ты это не поймешь, тем хуже для тебя…»
Когда Кэсс снова вошла в тепло и уют маленького кафе, она увидела Бена — он ждал ее с термосом в руках и ее жутким пледом, перекинутым через плечо, разговаривая при этом с официанткой так, словно она была его старой знакомой.
Увидев Кэсс, Бен улыбнулся.
— Готовы? — спросил он, помогая ей завернуться в плед, потом взял ее под руку и попрощался с официанткой. Когда они вышли, моросил дождь, но Кэсс была рада, что они оказались на улице: свежий воздух помог ей прийти в себя.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Бен, все еще не отпуская ее. Разумеется, он интересовался тем, достаточно ли она отдохнула, чтобы ехать дальше.
— Замечательно.
— Вчера вы были за рулем весь день, а потом еще и ночь…
— Все в порядке. Ехать пришлось дольше, чем я рассчитывала, но мы уже на половине пути. Так что, вперед!
— Что ж, вперед так вперед.
Они подошли к лимузину, и Кэсс, решив незамедлительно восстановить формальные деловые отношения с клиентом, открыла заднюю дверцу, ожидая, что Бен заберется на свое место.
— Если не возражаете, — сказал он, как-то странно глядя на Кэсс, — я еще раз позвоню сестре.
— Пожалуйста. Я подожду на улице…
— Нет, зачем же. Я просто не хочу, чтобы вы смущались, думая, что подслушиваете.
— Можно поднять перегородку…
— Кэсс, пожалуйста, садитесь в машину, а я позвоню сестре. Идет?
— О'кей! Я что подумала? Не остановиться ли нам где-нибудь, чтобы купить плейер и несколько дисков. Признаюсь, тишина в машине начинает действовать мне на нервы.