Лучшее эфирное время
Шрифт:
– Какой клиники? – удивился Сэм.
– Клиники, в которую мы отправляли на исследования твою кровь, – осторожно ответил доктор.
– Ну, и что же в этом плохого? – рявкнул Сэм.
– Буду откровенен с тобой, Сэм, для тебя это катастрофа, я знаю, и, когда мы посылали твою кровь на анализ, я попросил свою помощницу поставить на образце вымышленное имя.
– Да! Да! – Сэм уже почти кричал. – И что же случилось?
Молчание.
– Она так и сделала, да? – Голос Сэма поднялся до такого крещендо, что Сисси, пытавшаяся заснуть в соседнем трейлере,
– Убирайся к черту! – заорал Сэм на бедную женщину, когда та робко постучала в его дверь.
– Я сожалею, Сэм, – продолжил доктор, – она не сделала этого. Бестолковая. Она новенькая, всего неделю здесь работает, только что из школы медсестер. Твое имя оказалось на пробирке с образцом крови, который мы отправляли в клинику. И вот теперь возникла проблема. Проблема в том, что…
– Что-о? Говори, что за проблема! Я занят на этих чертовых съемках и не могу с тобой трепаться целый день. Говори же!!!
– Хорошо, хорошо. Успокойся, пожалуйста. Мне очень неловко говорить об этом.
– Неловко? – пронзительно закричал Сэм, уже не в силах себя сдерживать.
– Мне очень жаль, Сэм, но конфиденциальный журнал учета всех инфицированных вирусом из клиники украден.
– Украден. Украден. Какого черта он мог кому-нибудь понадобиться? – Внезапно Сэм почувствовал, что сейчас потеряет сознание.
Он пошарил рукой на столе в поисках сигар, к которым не притрагивался вот уже три месяца, и поднес к губам бутылку минеральной воды.
– Думают, что он украден шантажистами, – тихо сказал доктор.
– Шантажистами! – Сэм уже чувствовал, что теряет силы.
– Да, полиция почти уверена в этом.
– О, Боже, я погиб. Я погиб!
– Ну, старина, если это только может послужить тебе утешением – в списке сотни других имен, которым тоже грозят неприятности. Известные юристы, политики, доктора, актеры. Ты не единственный в Голливуде, у кого выявлен СПИД. Это здесь нередкое явление. В Сан-Франциско же просто кошмар с этим. Вирус буквально захватил город.
– Господи Иисусе, господи Иисусе, – без умолку повторял Сэм.
– Я сожалею, Сэм. Поговорим завтра. А сейчас мне нужно сделать еще несколько звонков. Понимаешь?
– Конечно, Джон, конечно. – Сэм положил трубку и, обхватив голову руками, в оцепенении уставился прямо перед собой, пока не вошла Сисси.
– Что происходит, дорогой? Ты выглядишь просто ужасно. И почему ты опять вернулся к своим мерзким привычкам?
Сэм не ответил. На Сисси был желтовато-коричневый костюм, сшитый по моде тридцатых годов, с бежевым лисьим воротником и муфтой, на голове – нелепая казачья шапка, из-под которой выглядывали светлые волосы, сожженные перманентом до самых корней. Глаз почти не видно за густой завесой накладных ресниц, губы выделялись тонкой пурпурной полоской.
– Сэм, ответь же мне, Сэм, – сердито сказала она, привыкшая к тому, что к ее словам супруг всегда относился с повышенным вниманием.
Он взглянул на нее – угловатое тело, костлявое
– Уйди отсюда, Сисси, сейчас же, – прорычал он.
– Сэм, я…
– Убирайся, ты, сука! – закричал он. – Вон, вон, вон отсюда! Я больше не хочу видеть твою мерзкую физиономию. Убирайся из моей уборной.
На шум сбежались ассистенты режиссера и пара актеров, которые в изумлении уставились на обычно милого, выдержанного Сэма.
– Мистер Шарп, мистер Шарп, успокойтесь, пожалуйста. – Дебби Дрейк выпихнула из трейлера всех сбежавшихся, не сделав исключения даже для разъяренной Сисси, и захлопнула за своей спиной дверь.
– Извините, сэр. Могу ли я что-нибудь сделать для вас?
– Нет, милая, ничего. Мне очень жаль. Дай мне полчаса, Дебби, и я вернусь на площадку. Скажи Челси, чтобы сначала снимал крупные планы Сисси. Мне нужно немного побыть одному, милая.
– Конечно, конечно. Мы дадим вам столько времени, сколько нужно, – проговорила Дебби и тактично вышла, тихо притворив за собой дверь.
26
Хорас Рейд, редактор «Америкэн Информер», с нарастающим волнением просматривал странички тоненькой книжицы. Вот это удача! Умопомрачительно. И, что замечательно, попала в его руки анонимно. Ему не пришлось платить ни цента за такую взрывную информацию. Если бы речь шла о сделке, пришлось бы выложить не меньше тридцати тысяч долларов.
– Шесть актеров, имена двух из них на устах любой домохозяйки, четверо политиков, двое писателей. Да это подобно динамиту! Самая горячая вещица, которая нам когда-либо попадалась. Когда мы опубликуем этот список, тираж будет нарасхват. Мы будем иметь с этого все, что полагается. – Уродливый маленький человечек с самодовольной ухмылкой взглянул на своего помощника, попутно соображая, кто же так сильно мог ненавидеть одного из этого списка, что отважился на такую дерзость.
– Я думаю, мы пока попридержим эту информацию, – сказал Хорас, ковыряя в зубах скрепкой.
Стены в его комнате пестрели наиболее памятными за последнее десятилетие выпусками «Америкэн Информер».
«Мэрилин Монро – лесбиянка». – Этот номер разошелся тиражом более восьми миллионов экземпляров.
«Я был дитя любви Элвиса». – Около восьми с половиной миллионов экземпляров.
«Убийство президента Кеннеди было организовано его же семьей». – Еще один перл.
С тех пор как десять лет назад Хорас Рейд покинул Австралию и стал редактором «Информера», он превратил эту бульварную газету в золотую жилу. Он рыскал, не останавливаясь ни перед чем, в поисках пикантной информации, докапываясь до самых интимных, унизительных и оскорбительных подробностей из жизни знаменитостей: звезд, политиков, британской королевской фамилии.
– Это явно оригинал. Если предположить, что кто-то еще им располагает, нам надо поторопиться и опубликовать его первыми, – не согласился с Рейдом помощник.