Лучшее лето в её жизни

Любомирская Лея Давидовна

– Как ты думаешь, – говорит дона Элса, расчесывая волосы на ночь. – Может, стоит поговорить с Оливией по поводу этих дурацких носков, которые она все время дарит на Рождество? Дети терпеть их не могут.

– Отстань от Оливии, – бурчит профессор Энрик Карвальу, с треском разворачивая газету. – Не забывай, сколько ей лет. И все эти годы абсолютно всем знакомым детям она дарила носки на Рождество.

– И тебе? – Дона Элса представила себе маленького профессора в подгузнике и в огромных полосатых шерстяных носках, которые вяжет кузина Оливия, и теперь безуспешно пытается

не захихикать.

– И мне. Честно сказать, я их терпеть не мог, – неожиданно интимным тоном говорит профессор Энрик Карвальу, кладет газету на тумбочку и гасит свет.

10 декабря. 12 часов 30 минут

– Вот, поглядите… – Дона Элса отодвигает кофейную чашечку и выкладывает перед кузиной Оливией маленькую мягкую куклу с печальной фарфоровой мордочкой, набор теней и иллюстрированный альбом «Холодное оружие». – Это Жуке, это Филипе, а это – Зе Педру. Я попрошу…

– Милочка! – тоненько вскрикивает кузина Оливия, и дона Элса испуганно замолкает. – Милочка, принесите мне стаканчик молока!

Дона Элса медленно выдыхает и велит себе не нервничать.

– Молочко очень полезно, – жеманясь, как маленькая девочка, говорит кузина Оливия. – То, что надо для моего желудка. Абсолютно то, что надо.

Официантка приносит высокий стакан и длинную ложку. Отставив мизинец, кузина Оливия разбалтывает в молоке один пакетик сахара за другим.

Дона Элса усилием воли заставляет себя не считать пакетики. Она усаживает куклу с грустной мордочкой на альбом, подпирает ее сзади коробочкой с тенями и думает, что кузина Оливия похожа на овцу.

«Настоящая овца, – думает дона Элса. – Букольками трясет. Блеет. Беееееее».

Дона Элса улыбается кузине Оливии и продолжает, словно беседа и не прерывалась:

– Я хотела обернуть все это в красивую бумагу и отдать кузине. А кузина бы подарила как будто от себя. Я уверена, что дети очень обрадуются.

– Но Элсиня! – дрожащим голоском произносит кузина Оливия. – Разве Элсиня не знает, что я уже приготовила детям подарки? Я связала каждому по две пары отличных шерстяных носков!

24 декабря. 16 часов 45 минут

– Моя лягушка! – волнуется Жука, пытаясь разглядеть среди горы свертков свою коробочку, в которую Филипа утром положила стеклянную лягушку. – Где моя лягушка?! Она разобьется!

– Здесь твоя лягушка, не волнуйся, – отвечает Филипа, по сотому разу перекладывая подарки, чтобы они лежали красивой пирамидой, как в кино. – Ничего ей не сделается, я ее завернула в вату.

– Сделается-сделается, я на нее уже наступил, – кривляется Зе Педру и тут же получает затрещину от Филипы. Жука начинает морщиться и быстро-быстро моргать, но Филипа не дает ей расплакаться – она безошибочно выхватывает из кучи подарков маленькую, оклеенную фольгой коробочку и раскрывает ее. Там, завернутая в вату, сидит прозрачная стеклянная лягушка с золотисто-медовыми глазами, сделанными из какого-то переливчатого камня. Жука благоговейно гладит лягушку по гладкой спинке и безропотно позволяет Филипе опять закрыть коробочку и вернуть

ее под елку.

Зе Педру нашел три одинаковых мягких свертка из красной бумаги, украшенные самодельными бумажными розетками.

– Спорим, это опять носки от кузины Оливии?

Сестры синхронно кивают.

– У меня этих дурацких носков полный ящик, – недовольно бурчит Зе Педру. – От них только моль заводится.

– Мама пыталась убедить ее подарить нам что-нибудь полезное, – говорит Филипа, – но она уперлась.

– Всем деткам необходимы шерстяные носки! – блеет Зе Педру тоненьким голоском очень похоже на кузину Оливию. – Жука, как говорит овца?

– Беееееее, – послушно отвечает Жука.

– А как говорит кузина Оливия? – подхватывает Филипа.

Жука задумывается.

– Деткам нужны носки? – нерешительно спрашивает она.

– Нет! – торжественно отвечает Зе Педру. – Кузина Оливия тоже говорит: «БЕЕЕЕЕЕЕ»!

Жука хохочет и с размаху валится на пирамиду подарков, которую только что достроила Филипа. Свертки и коробки с грохотом разлетаются по полу. В одной из коробок что-то жалобно звякает.

Жукино лицо заливает синеватая бледность.

– Моя лягушка, – отчаянно шепчет Жука. – Разбилась моя лягушка!!!

25 декабря. 0 часов 15 минут

– Кому этот подарок? – спрашивает дона Элса, вытягивая из сильно уменьшившейся пирамиды аккуратную квадратную коробку.

Филипа незаметно пихает Зе Педру в бок.

– Кузине Оливии! – торопливо кричит Зе Педру.

25 декабря. 0 часов 30 минут

– Идет мне это пончо? – весело атакует дона Элса довольного профессора Карвальу, пытающегося раскурить дареную сигару. – Нет, ты мне не ыгыкай, ты словами скажи – идет?

Зе Педру положил перед собой иллюстрированный альбом «Холодное оружие», сборный макет каравеллы «Санта Мария» и несколько дисков с играми и рассматривает все по очереди.

Свежеподкрашенная Филипа тестирует возможности нового мобильника и уже по пятому разу прогоняет список из пятидесяти мелодий.

Счастливая Жука бросила подарки на кресле, а сама ушла в уголок и что-то шепчет своей замечательной лягушке, то и дело целуя ее в гладкую спинку.

В приятной праздничной суете никто не замечает, что кузина Оливия сидит на диване перед раскрытой коробкой, и по ее лицу доброй овцы безостановочно текут ручейки слез.

25 декабря. 1 час 10 минут

– Я еще раз спрашиваю, – сухо говорит профессор Энрик Карвальу, расхаживая по гостиной. – Кому из вас пришла в голову мысль подсунуть кузине Оливии разбитую чашку? Ну? Я жду!

Филипа, Зе Педру и Жука подавленно молчат. Жука жмется к ногам доны Элсы, которая с трудом сдерживается, чтобы не вмешаться. Дона Элса не любит, когда кто-то воспитывает ее детей. Даже если этот кто-то – их собственный отец.

– Мы не подсунули, – говорит Зе Педру. – У меня были завязаны глаза, я не подглядывал!