Шрифт:
Annotation
…Однажды спросила у Ромы, а какую бы он хотел эпитафию для себя? Многие ведь еще при жизни думают об этом. Рома ответил, что ему все равно, что напишут, лишь бы не как у Баркова: «И жил грешно, и умер смешно». По слухам, Барков по пьяни утонул в сортире. «Хотя лучше написать что-нибудь практичное! – он тут же взялся шутить. – Знаешь, как в том анекдоте, надпись на надгробии: «Здесь лежит известный портной Зяма Гольдштейн», – а внизу приписка: «А его жена до сих пор держит магазинчик готового платья по адресу.»
Елена Черданцева, журналист, друг и литературный редактор Романа Трахтенберга.
Роман Трахтенберг
Елена
Роман Трахтенберг
Лучшее
Если бы на одно мгновение Бог забыл, что я всего лишь тряпичная марионетка, и подарил бы мне кусочек жизни, я бы тогда, наверно, не говорил все, что думаю, но точно бы думал, что говорю. Я бы ценил вещи, не за то, сколько они стоят, но за то, сколько они значат. Я бы спал меньше, больше бы мечтал, понимая, что каждую минуту, когда мы закрываем глаза, мы теряем шестьдесят секунд света. Я бы шел, пока все остальные стоят, не спал, пока другие спят…
…Господь, если бы у меня еще оставался кусочек жизни, я бы не провел ни одного дня, не сказав людям, которых я люблю, что я их люблю. Я бы убедил каждого дорогого мне человека в моей любви и жил бы влюбленный в любовь…
…Сегодня, может быть последний раз, когда ты видишь тех, кого любишь. Поэтому не жди чего-то, сделай это сегодня, так как если завтра не придет никогда, ты будешь сожалеть о том дне, когда у тебя не нашлось времени для одной улыбки, одного объятия, одного поцелуя, и когда ты был слишком занят, чтобы выполнить последнее желание.
Поддерживай близких тебе людей, шепчи им на ухо, как они тебе нужны, люби их и обращайся с ними бережно, найди время для того, чтобы сказать: «мне жаль», «прости меня», «пожалуйста» и «спасибо», и все те слова любви, которые ты знаешь. Никто не запомнит тебя за твои мысли.
Габриэль Гарсия Маркес. Прощальное письмо
Елена Черданцева. Роман Трахтенберг: от «А» до «Я»
Анекдоты
«…Создал Бог Небо и Землю. И посмотрел на них, и Ему понравилось. И создал Бог Женщину. И посмотрел Он на Нее… И посмотрел… И посмотрел… И подумал: „А, фигня! Накрасится!“ – таким анекдотом Рома прокомментировал мое опоздание на нашу первую встречу в ночном клубе, который он только что открыл в Москве. – Бабы вечно опаздывают, им надо намазаться!»
«Подготовился!» – решила я.
Для всей страны тогда (как, впрочем, и сейчас) было загадкой, правда ли он знает столько анекдотов или здесь скрыт какой-то секрет? В тот вечер я осталась на его программе и увидела человека, который три часа говорил со сцены о жизни; о любви и дружбе; об изменах; об удачах и неудачах, – иллюстрируя свои мысли анекдотами вперемежку с цитатами из классики, например Беранже: «Жизнь подобна собачьей упряжке. Если ты не лидер, картина никогда не меняется». Зрителей было немного, клуб открыли почему-то безо всякой рекламы, и Москва просто не успела разобраться, что за явление из Питера прибыло. Или не спешила. Как прокомментировал ситуацию сам Роман: «Если бы понты могли светиться, в Москве тоже были бы белые ночи».
Вскоре я перестала сомневаться в том, что он действительно помнит кучу анекдотов, афоризмов, цитат, стихотворений и поэм… Не только приличных, но и не очень. Роман не пропускал матерные слова, однако они всегда были настолько к месту, что усиливали мысль и не резали слух. Роман говорил: «Я не матерюсь. Я называю вещи своими именами! – и добавлял: – Юмор бывает блестящий
Трахтенберг работал в двух параллельных Вселенных. Одна – это маленькое кабаре: зал на полсотни человек открывался в десять вечера. Здесь звучали и старинный матерный фольклор, и самые свежие анекдоты. Здесь был стриптиз, и еще здесь был дорогой входной билет. В кабаре Роман ждал только взрослых, состоявшихся, образованных и немного циничных гостей. Парадоксально, но этот его клуб-кабаре – где стены были оклеены газетами, где над унитазом в туалете красовалась надпись «Подойди поближе. Он не такой длинный, как тебе кажется», а на зеркале: «Другие не лучше», – вот именно этот клуб оставался элитарным заведением. Здесь побывали немногие.
Вторая Вселенная, где работал Трахтенберг и по которой его знала вся страна, – это радио и ТВ. Он вел самые разнообразные передачи, играл на анекдоты: то есть зритель начинал рассказывать анекдот, а Рома его заканчивал. Жители этой Вселенной подозревали, что их обманывают: что у Ромы есть редакторы, которые в наушник подсказывают ему окончания.
– Сама подумай, – сказал он однажды. – Если бы такие редакторы существовали да если бы технически можно было в Интернете с такой скоростью анекдоты находить – разве стали бы меня держать на ТВ?! У меня прокуренный голос, сложный характер и внешность далеко не как у Алена Делона! Меня бы сразу заменили красивым высоким мальчиком с хорошим голосом.
Но такие мальчики до сих пор не появились.
Вера
«Бог у всех один – провайдеры разные», – шутил он, но все же интерес к иудаизму возник в его жизни. Вышло так, что не Роман пришел к вере, а она к нему. Это почти мистическая история… Случилось все после его переезда в Москву. Им с первой женой Леной пришлось продать большую питерскую квартиру. Рома искал жилье в Москве, Лена в Питере. Одна бывшая коммуналка приглянулась ей сразу; очень уютная, там не было затхлого запаха старого жилья, и Лена решила купить ее, даже не осмотрев двор.
Начала ремонт… Вскоре раздался звонок: «Можно мы к вам приедем? Тридцать девять раввинов со всего мира хотели бы помолиться в этих стенах. Там жил 6-й Любавический Ребе.
„Розыгрыш!“ – решила она. Но влезла в Интернет и нашла, что правда был такой Ребе – духовный лидер тысяч религиозных евреев. И жил он на их улице с 1924-го по 1927-й год! Потом Ребе перебрался в США, его квартира в Нью-Йорке – центр всемирного иудаизма, ее посещают миллионы людей.
…Вскоре к Лене пришел раввин Санкт-Петербургской синагоги Ифрах Абрамов, он и объяснил, что их квартира как маленькая синагога, здесь молились, проводили праздники, евреи отовсюду приходили на аудиенцию, и из этой квартиры 6-го Ребе Любавического забрали в Шпалерную тюрьму. Там его приговорили к смертной казни, но заменили ее ссылкой… И хотя обычно они не разыскивают такие квартиры, потому что в Питере в годы социализма возникло много маленьких частных синагог, но именно сейчас – юбилей выхода Ребе из Шпалерной тюрьмы. Этот праздник имеет для хасидов большое духовное значение. Раввины из разных стран едут посмотреть Шпалерную тюрьму и, по возможности, квартиру…»
Лена позвонила Роме с вопросом, что делать. Он примчался из Москвы. Тогда она впервые увидела его со шваброй. Он летал по дому, как электровеник, отмывая известь. Паломники – 39 раввинов – произвели неизгладимое впечатление на всех. Еще через полгода помолиться приехали их сыновья, потом еще кто-то… Рома предложил им выкупить квартиру: «Если бы я был богатый, я бы подарил, – сказал он. – Но я бедный человек, могу только продать». Вскоре пришел ответ: «Вы знаете, уже хорошо, что она в руках еврея».