Лучшее впереди
Шрифт:
– А ты почему не с ними?
– Шутишь? Предлагаешь мне слушать споры о двадцати двух мужиках, гоняющих в трусах, по полю, несчастный мячик?! Это уже слишком даже для меня!
– авторитетно заявила эта козявка.
– Да уж, тема и правда не слишком позитивная. И чем ты себя развлекаешь?
– Да вот, только закончила смотреть сериал "Сверхъестественное". А теперь пишу стихи посвященные Дину Винчестеру! Он такая няшка!
Я лишь согласна кивнула в ответ. Угу, еще бы знать, кто это. Эх, отстала я от жизни! Медленно обойдя диванчик,
"Волосы цветом солнца светлей,
Сочные губы, вишни спелей,
Глаза голубые - лазури темней,
Отдай мне сердце, Дин, поскорей!"
От такого четверостишия у меня бровки медленно поползли на макушку - восполнять потерянные за день волосы. Записи юной маньячки, блин. Перед глазами так и всплыла картинка, как Юлька, с огромным тесаком, гоняется за невиданным Дином, выкрикивая свои стишок и умоляя отдать сердце... на органы, ага. Прикрыв рот ладонью, чтобы не расхохотаться во весь голос, я отошла к окну.
– Алиска, вот ты где!
– Денис с бледным лицом вбежал в помещение, но увидив сидящую на диване Юльку, резко замолчал.
– Что случилось?
– почему-то у меня возникло подозрение, что он понял, с кем провел безумную ночь страсти.
От этой мысли я напряглась, а внутри все заледенело. Кивнув в сторону двери, тем самым прося выйти из комнаты, Денис ободряюще подмигнул малышке, а потом практически выбежал в коридор. Последовав за ним, я мысленно перебирала слова, которые можно сказать в сложившейся ситуации.
– Денис, я...
– На Михаила опять было совершено покушение!
– Что!?
– Десять минут назад мне позвонили из больницы. Кто-то ввел ему наркотическую хрень, вызывающую остановку сердца.
– Что с ним сейчас?!
– Не знаю. Федор Иванович уже выехал. Нам надо сказать Фильке и Андрею.
– Вот ты этими займись, а я - в больницу!
Не слушая возражений парня, я рванула на улицу, молясь богу, чтобы с другом все было хорошо. Ё-моё, когда же эти покушения прекратятся?!
***
– Как он?!
– Стабильно, - хмуро отозвался дядя Федя, доставая ментоловую подстилку.
Угу, уже третий раз пытается бросить курить, а все никак не получается. Да уж, работать на правительство - то еще удовольствие.
– А что вообще произошло?
– Говорят, что сильнейшая аллергическая реакция. Скорее всего вызвана съеденной малиной...
Прижав руки к губам, я медленно выдохнула. Это что же получается, я чуть своего любимого не угробила?! Черт, какой нафиг любимый?! Хотя...
Оттолкнув мужчину с дороги, я бросилась в палату к Мише. Даже стоявшие на стреме медбратья не смогли меня остановить. Ворвавшись в палату, я замерла на месте, нерешительно глядя в глаза друга. Все его лицо было усеяно красными пятнами, на побледневшей коже выглядевшими особенно зловеще.
– Неужели я тебе так надоел, что ты меня отравить решила?
Ответить я ничего не смогла. Из
– Алиса, милая моя, ты чего?! Иди ко мне!
– приказ, который обессилевшее тело приняло с огромной радостью.
Практически упав на койку, я осторожно положила голову на плечо мужчины, позволяя обнять себя. Руки бессознательно ласкали такое теплое и желанное тело, а соленые капли медленно прокладывали себе дорогу к белым простыням. Миша же, здоровой рукой, гладил меня по волосам, даря легкие поцелуи.
– Мишка, прости меня, прошу... Клянусь, я не знала, что так выйдет! Прости меня...
– Тс-с-с, моя девочка. Все хорошо!
– Если бы я тебя потерла, то...то...даже не знаю, что со мной было бы.
– Это все Егор, - вдруг жестко произнес друг.
– В смысле?
– Скажи, ты оставляла пакет с ним? Наедине?
– Да-а-а, - выдохнула я, не веря чужой догадке.
– И кроме него ведь никто не знал, куда ты идешь?
Теперь уже кивок вместо ответа. Я прекрасно понимала, куда Миша клонит, и от осознания этого становилось только хуже. Блин, а я ведь только-только начала доверять белобрысому. Видимо, зря...
– Алиска, я запрещаю, слышишь, запрещаю тебе с ним видеться!
– Прости, но это не возможно. Егор пообещал мне помочь с "устранением" отчима, так что я не могу отказаться. Но, обещаю, что не пущу его к тебе и на километр!
– Да мне плевать на себя! Я ведь за тебя волнуюсь, глупенькая!
– А я - за тебя...
– очень тихо ответила я.
– Порочный круг, блин.
Глава 8. Все чудесатей и чудесатей.
Всю ночь я провела с Мишей, отказавшись ехать домой. Друг грозился вколоть мне снотворное и собственноручно отвезти к Альфие, но мое природное упрямство победило его недовольство. Не помню точно что и как, но утром я проснулась в обнимку с дорогим сердцу человечком. Было так приятно чувствовать тепло его тела, слышать биение сердца под ушком... эх...
– Доброе утро, - прошептала я.
– Доброе, соня. Как себя чувствуешь?
– Вообще-то этот вопрос должна задавать я. Как ТЫ себя чувствуешь?
– Как огурчик! Правда, малосольный и в сочетании с молоком... А ты?
– А что я?
– Лиска, ты всю ночь плакала, - проводя пальцами по моему лицу, хмуро произнес друг.
– Странно. Я даже не помню, что мне снилось.
– Ты все время звала Марину...
Черт! Неужели опять!? Иногда мне и правда снилась моя подруга. Вернее, день её гибели. Я до сих пор помню звонок из морга и крик Мишки, когда ему сказали, что её больше нет. Помню изуродованное лицо подруги, расплывающееся из-за нескончаемого потока слез... рыдания Фили и её матери... побелевшее лицо дяди Феди... и хрустальные слезки Юлечки, каждый день зовущей маму.