Лучшее за год III. Российское фэнтези, фантастика, мистика
Шрифт:
Диана приподнялась на локтях, потом села. У нее перестала кружиться голова. Оказывается, ей даже удалось блевать мимо одежды.
Та же капитанская рубка. Кэп Раскин. Штурман Добс — человек, внешность которого бескомпромиссно выдавала двухрежимный характер функционирования личности: запой/постзапой. Два шкафообразных монстра вносят контейнер с бионом. О!
Тут она наконец-то окончательно включилась.
Раскин отвинчивает крышку кераморфового футляра.
— Мы спаслись? У нас… все в порядке?
— Абсолютно, — отвечает Добс, обнажая в улыбке две кроличьи лопаты.
— Да, — не прекращая возни с крышкой, вторит Раскин, — если не считать отсутствия твоего… пароля, внештатной дыры в заднице от излучателя «Марии Спиридоновой», сотрясения мозга у Бака и пары тому подобных мелочей, то все как в раю.
— Ушли,
— Я не слабонервный, — ответил Раскин.
Наконец он откинул крышку. Секунду или две смотрел на содержимое контейнера и закрыл его. Процесс отвинчивания обернулся своей противоположностью, причем интенсивность действий капитана резко возросла. Добс накрепко запер рот ладонью.
— Убедились, мистер Раскин?
— Фу. Больше всего похоже на потрошеный труп. Кишки, легкие, сосуды, разъемы, провода, стекляшки, железяки, все вперемешку… жидкость бурая… но не кровь. Не кровь?
— Нет, мистер Раскин, не кровь. Простите, у биоэлектроники высокого статуса нутро всегда выглядит непрезентабельно.
Сладкая, сладкая Милли! Если бы ты знала, как близко сейчас твой цветочек от самого большого куша в жизни. Помнишь, как мы перебирали разные способы сделать меня богатой с моим-то нищенским жалованьем мастер-оператора. И тогда я бы переехала к тебе, на Нью-Скотленд, и мы были бы счастливы… Впрочем, мы еще будем счастливы. Помнишь, я готова была даже торговать собой, но ты мне сказала: «Панель еще ни одну женщину не делала состоятельной». Помнишь? Всего три месяца назад… В конце концов Милли сказала: «Знаешь, если ты возишься с бионами, так и продай бион…» — «Как это?» — «Нью-Скотленд — столица Ойкумены по части электроники. Может, там кого-нибудь заинтересует ваш бион…» — «Но это же… это же… предательство». — «Дурашка! Не ожидала от тебя. Кто из нас анархистка? Ты или я?» — «Я. Но…» — «Никаких но.
Если ты анархистка, то у тебя где-то в глубине души должна быть такая маленькая штучка, такой маленький переключатель, который в нужный момент срабатывает, и ты понимаешь: это — их дела, а не твои; это — их проблемы; это — их законы, а я свободный человек, и никто не смеет стоять у меня на пути». В этом был смысл. Диана поспорила еще чуть-чуть, для порядка, а потом дала себя уговорить. Милли обещала потолковать с «серьезными людьми» на предмет инвестиций. Оказалось, желающие есть. «Цветочек! Все устроилось. Тебе придется немного помучиться, конечно… Побудешь в роли консультанта по бионам у людей криминального склада. Так о них говорят, но по сути своей они настоящие джентльмены… и потом, с ними есть твердая договоренность. Зато в финале — сто пятьдесят тысяч евродолларов. Этого, моя милая, более чем достаточно для нашего с тобой совместного счастья. Ты довольна?» Правда, потом выяснилось, что Милли не сможет быть рядом с ней и весь путь до самого конца придется пройти одной. «Пойми, цветочек, у меня работа, и я не вольна…» — «Я понимаю. Ничего!» — «Я буду думать о тебе каждый день, каждую минуту…»
Теперь сто пятьдесят тысяч пребывали в нескольких шагах от нее. И пусть они выглядят как потрошеный труп, зато это — сто пятьдесят тысяч.
— Что особенного в ящике с несвежим мясом? — брезгливо осведомился Раскин.
— Вас интересует, почему бион столько стоит или как он работает?
— Объясни последнее, и первое станет понятным само собой.
Она задумалась. Вот так шарада: можно, конечно, потребовать и теорию относительности изложить в три фразы… особенно если изложением будет заниматься человек, знающий теорию относительности постольку-поскольку… Некоторые принципы устройства биона стали ей понятны только после года обучения, а некоторые непонятны до сих пор. Диана знала, как обращаться с этой штукой, но на роль корифея высокой теории не претендовала никогда. Ладно. Не боги горшки обжигают.
— Биоэлектроника от обычной отличается тем, что роль да/нет реле в ней играют органоиды живых клеток. Это не новость. Биоэлектронику разработали давно и успешно ею пользуются. Бион — новая ступень, и он предназначен для решения сверхсложных задач.
— В чем фокус?
— Вы знаете, мистер Раскин, способ решения любой задачи определяется тем языком, на котором программируется машина. Она воспринимает задачу как единый электронный организм. И какова бы ни была эта задача, на техническом уровне она будет решаться путем разбивания одного большого алгоритма на ряд малых и пропускания этих алгоритмов через однородные цепи. Для биона любая задача выглядит как ряд самостоятельных, не связанных друг с другом логических проблем. Внутри контейнера, — она подошла к агрегату и выразительно постучала по крышке, — есть несколько тысяч неоднородных, то есть совершенно разных органов, или, если хотите, биоузлов, способных наилучшим образом справиться с определенным типом логических проблем. В каждом органе — особое устройство клеток, особый язык программирования плюс особая тестовая матрица, отторгающая задачи неподходящего типа. Все эти органы — вроде сердца, печени, почек у человека — строго специализированы. Сверх того, есть ИТЖ — информационно-транспортная жидкость…
— Та самая бурая дрянь?
— Она, мистер Раскин. Это… это… даже не знаю, как лучше выразить общий смысл… наверное, народ простейших, обитающий в питательной среде и способный к воспроизводству только в момент совершения информационных операций. Он разбивает большую задачу на кластер малых, разносит их по органам, собирает ответы и конструирует общий ответ. Проблема только в том, что у этого «народа» нет стимула к воспроизводству. Вернее, смысл есть, но он представляет собой вечное белое поле. Пробел, который следует заполнять в самом начале работы. Назвать смысл. Дать кодовое слово, фразу, символ, призыв, ценность… по-разному может быть. Это называют термином «ключ-стимул». Когда-то программист как бы заключил изначальный договор с народом простейших: «Вы — работаете, когда я даю вам смысл для размножения». Но каждый комплект ИТЖ, пусть она и готовится заводским способом, уникален, поскольку до закачки в бион активно запечатлевает условия окружающей среды: температуру, влажность, давление, игру электромагнитного поля, а особенно; наличие микроорганизмов. Это разные народы. Поэтому и ключ-стимулы подбираются программистом индивидуально для каждой машины. Если ключ-стимул задан неправильно, ИТЖ-народ его просто не принимает, отторгает. Если он сформулирован небрежно, неточно, то и бион станет работать через пень-колоду.
— Ключ-стимул — штучка, которую ты берешься… э-э-э… определить?
— Да, мистер Раскин. — Диана решила оставить себе хоть маленькую тропинку для отступления. — Однако я опасаюсь, что ваши ребята слишком уж трясли и раскачивали агрегат. Это ему не на пользу. К тому же весь корабль трясло, когда мы… когда мы…
— Когда мы улепетывали, мисс. Ты, вообще-то, уверена, что эта консервная банка с прокисшей тушенкой будет форцать?
— Одно связано с другим, мистер Раскин. Чтобы проверить, как он работает, нужен ключ-стимул, чтобы найти ключ-стимул, нужна задачка…
— Задачка тебе нужна… Навигационная подойдет?
— В самый раз, мистер Раскин.
Капитан обратился к навигатору Добсу:
— Бо, тебе как раз надо было посчитать маршрут до точки, где мы встретимся с заказчиком. Не возись. Отдай всю цифирь этому мясному корыту.
— Да… я… и сам… да. Навигационное устройство о'кей… кэп. Чего это… я…
— Ты сам — в следующий раз, Бо. А сейчас сделай, как я сказал.
— Ну… да. Ладно. Отдам… мясному корыту.
Диане нравился сильный самец Раскин и совершенно не нравилось то, как он называет бион. Больше уважения к отечественной технике!
Тем временем капитан уже инструктировал монстров из абордажной команды.
— Жак, Мак, тащите эту живую гирю в восьмой трюм. Со всем барахлом. И поможете там мисс Шевчук, если она скажет.
— Да чо помогать-то там, босс? — заблекотал Жак.
— Да мы под бабой не того… — хотел возразить Мак.
— Вы еще здесь?
Видимо, в голосе Раскина послышались какие-то особенные ноты. Два бугая дружно взялись за ручки, небрежно, в русско-венерианском стиле приваренные к контейнеру, и без видимого усилия подняли агрегат.