Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
Шрифт:
— Ты написал… — недоверчиво протянула она, — что это… космический корабль?
— Был. В последние несколько дней с ним что-то случилось. Именно поэтому след за ним, — он постучал пальцем по карте Фанти, — удлинялся. Несколько часов спустя в нем возникла турбулентность и… он взорвался.
Она отхлебнула кофе.
— До него… было несколько световых лет?
— Да, и он направлялся куда-то. Регулярно посылал куда-то передающий луч, вращавшийся вместе с кораблем каждые сорок семь секунд.
Глаза у нее стали круглыми.
— Ты уверен?
— Скажем
— Слушай, ты устал, может быть, отдохнешь, прежде чем делать выводы?
Он взглянул на нее и заметил морщины у губ:
— Тебе и самой досталось. Извини.
Она выдавила отважную вымученную улыбку:
— Меня встряхнуло. Я в самом деле хочу ребенка. Он затаил дыхание, потом решился:
— И я… тоже.
— Правда?
Они уже обсуждали это, но ресницы у нее удивленно вздрогнули.
— Да. — Он помолчал, вдохнул сквозь зубы и договорил: — От тебя.
— Правда? — Она посидела с закрытыми глазами. — Я всегда мечтала, как это будет.
— Я тоже, — ухмыльнулся Ральф. — Пора переходить к делу.
— Да?
— Да. Уф!
Они поговорили еще немного, заказав выпивку в честь такого события. Улыбки, одуревшие взгляды, сумятица в мыслях.
Потом они, без слов, как-то догадались, что пока сказано достаточно. Есть вещи, которые лучше не торопить, дать им вылежаться.
Они посидели, улыбаясь друг другу, и Ирэн с тихим вздохом произнесла:
— Ты волнуешься. Из-за?..
Ральф кивнул. Как рассказать ей то, что казалось вполне ясным ему и Харкину, но никак не укладывалось в неловкие слова.
— Это разрушает нашу базовую теорию о том, что все, что мы видим в ночном небе, естественного происхождения.
— Ну и что?
— Астрономическое сообщество, знаешь ли, это не Голливуд. Астрономы больше похожи на… жрецов.
Он отпил кофе и уставился за окно. Огоньки на крыльях самолета, заходившего на посадку на дальний аэродром, неярко подмигивали. Всякий видел самолеты, никто не обращает на них внимания. То ли дело межзвездный корабль, давший о себе знать через радиокарту.
Перед ними встанут стены сомнений. Наука требует строгости, так и должно быть. Направление атаки уже ясно, но теперь его ждут долгие труды по обработке данных, множество вычислений. Чтобы ввести новую теорию, требуется строгая логика, принимающая в расчет все прежние теории. Два шага вперед, один назад: сравнение, взвешивание, сопоставление — данные всегда следует оценивать критически. Величественный танец, гавот разума, и надо все время держать в уме вероятность ошибки.
И все же… когда тебя осеняет счастливая догадка, не упускай ее.
— Тебе нужно поспать. — В ее прищуренных глазах читалась забота. — Пойдем ко мне.
Его накрыла теплая волна счастья. Она здесь, с ним, и вместе они выстоят в предстоящем долгом сражении.
— Знаешь, будет довольно паршиво. Вспомни, каково пришлось Карлу Сагану, когда он всего лишь допустил возможность существования внеземного разума.
— Думаешь, убедить людей будет нелегко?
— Взгляни на это так:
Он думал: если мы не осознаем, где лежит граница в разумной степени установленных научных теорий и где начинается безбрежное море неоткрытых истин, разве можем мы надеяться на продвижение вперед?
Ирэн нахмурилась. Он давно знал ее и понял, что она рада случаю поговорить о чем-то большем, чем они двое. Она медленно начала:
— Но… почему же тогда все ваши великие гении, те, что не сходят у тебя с языка: Хокинг, [117] Фейнман, [118] Ньютон, — смиренно признавали, как жалостно малы пределы наших познаний?
117
Хокинг Стивен Уильям (род. 1942) — один из наиболее влиятельных физиков-теоретиков современности.
118
Фейнман Ричард Филлипс (1918–1988) — выдающийся американский физик, лауреат Нобелевской премии.
— Да потому, что они были великими, — сухо сказал он. — «А мелкие души шумно провозглашают непоколебимость своих выводов». Ну, отсюда и берут начало все разногласия, сомнения и скепсис. — А корабля теперь уже нет. Мы узнали о нем, увидев его гибель.
Она уставилась на него:
— Я вот думаю… сколько?..
— Это был большой мощный корабль. Возможно, он каким-то образом создавал впереди себя плазму. Потом магнитными полями зачерпывал эту плазму и превращал ее в энергию. И отбрасывал назад, чтобы получить импульс движения. Представь себе реактивный самолет, ракету. Может, он тормозился за счет магнитного поля, не знаю.
— А пассажиры?
— Я… Об этом я не думал.
— Он большой… был?
— Может… вроде «Титаника». Она моргнула:
— Столько людей.
— Кого-то вроде людей. Направлявшихся к новому дому.
— Может… сюда?
Он моргнул, мысли ворочались с трудом.
— Нет, он двигался в небесной плоскости. Иначе мы бы видели его в виде точки, только голову, без хвоста. Хотя он летел куда-то недалеко.
Она откинулась, глядя на него с выражением, какого он прежде не видел.
— Это все попадет в газеты, верно. — В голосе не было вопроса.
— Боюсь, что так. — Он выдавил скорбную улыбку. — Может, «National Enquirer» уделит мне даже больше места, чем Энди.
Она звонко рассмеялась. Ему так нравилось слушать ее смех. Но тут же на него навалилась вся тяжесть предстоящего. Столько дел…
— Мне придется проверить твою догадку насчет того, что они направлялись к нам. Во всяком случае, мы сможем провести обратную экстраполяцию и вычислить, откуда они вылетели.