Лучшее за год XXV/II: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

Кадиган Пат

Потом она села на телефон, договариваясь о встрече с несколькими свидетелями, затем позвонила медэксперту насчет той японской девочки и запросила информацию из отдела розыска пропавших без вести по всем заявлениям, подходящим под описание той. И лишь около полудня до нее дошло, что он также очень старается не встретиться с ней взглядом.

Она с трудом вдохнула, и Страх словно вдохнул вместе с ней. «Может быть, он видел тот же сон, что и ты», — предположил голосок у нее в голове.

И, словно что–то ощутив, Паско взглянул

на нее. Она кивнула в ответ, намереваясь отвернуться и найти еще какое–нибудь дело, которое необходимо сделать до того, как сможет с ним поговорить. Но вместо этого, к собственному удивлению, схватила блокнот и подошла к его столу.

— Расскажи–ка о том своем деле, — предложила она, подтянув свободный стул и усаживаясь. — И почему ты считаешь, что оно может быть как–то связано с вчерашней убитой девочкой.

— Уже известно, кто она? Руби покачала головой:

— Я все еще жду ответ из отдела по пропавшим без вести. И еще я позвонила в компанию, делающую те браслетики с талисманами, — выяснить, кто их продает в этом районе.

Паско нахмурился:

— Она могла купить его и в Интернете.

— Спасибо, утешил, — кисло поблагодарила она. — Если я вытяну пустышку, можешь начать с сайтов аукционов.

Паско рассеянно кивнул, потом развернул ноутбук, чтобы показать ей экран. Убитая девочка улыбалась со школьной фотографии — ее глаза блестели в ярком свете фотостудии, а чуть приоткрытые губы обнажали тонкую золотую проволочку вокруг передних зубов.

— Откуда у тебя это фото? — изумилась Руби.

— Это другая девочка.

— И кто же она — ее близнец?

— Пока не могу сказать. — Он слегка улыбнулся. — Эту девочку зовут Элис Накамура. Я расследовал дело о краже личности, связанное с ее родителями.

— Преступниками или жертвами?

— Если честно, мне это пока неясно. Они могут оказаться или теми, или другими. Или даже и теми, и другими.

— Не понимаю, — тряхнула головой Руби.

— Кража личности — вещь сложная и постоянно становится все сложнее.

— Если ты считаешь это объяснением, то оно паршивое. Паско чуть наклонил голову, соглашаясь.

— Это мягко сказано. Накамура впервые объявились, въехав в страну с Каймановых островов. Фактически же можно сказать, что там они внезапно возникли, потому что никаких следов их более раннего существования я не обнаружил.

— Может быть, они приехали из Японии через Кайманы? — предположила Руби.

— У родителей есть — были — американские паспорта.

— Ну, раз у них есть паспорта, то должны быть и карточки социального страхования, и свидетельства о рождении.

— И мы их проверили…

— Мы?

— Ну, та группа, в которой я работал, — чуть застенчиво пояснил он. — Это была операция государственного уровня, с федеральным допуском.

«Ну вот и жаргон начался», — подумала Руби, надеясь, что глаза у нее не остекленеют.

— Короче, мы проверили номера. Они были выданы в Нью–Йорке,

как и их свидетельства о рождении. Но с этими номерами не было связано никакой активности — ни зарплат, ни налоговых удержаний, ни доходов, ни пособий. Если верить архивам, эти люди никогда не работали и никогда не платили налоги.

— Позвони в налоговую службу. Скажи, что у тебя есть наводка на несколько человек, никогда не плативших налогов. И они ими займутся.

— Пробовали и это, — еле заметно улыбнулся Паско. — Судя по архивам налоговой службы, у Накамура все в порядке. Но они так и не смогли отыскать копий их налоговых деклараций.

— Что–то это не похоже на ту налоговую службу, которую я знаю, — скептически заметила Руби.

Паско пожал плечами:

— Они ищут. Во всяком случае, так они сказали, когда я им звонил. И у меня возникло ощущение, что для них эта проблема совсем не приоритетная.

— А как насчет остального? Свидетельства о рождении? Ты сказал, что они были выданы в Нью–Йорке.

— Это не оригиналы свидетельств. Это заверенные нотариусом копии, заменяющие потерянные документы. Кое–какой информации не хватает — например, где конкретно родился каждый из них, в какой больнице, кто принимал роды, и, за исключением Элис, имена родителей.

Руби на секунду закатила глаза.

— Они что, участники программы защиты свидетелей?

— Я дам вам знать, если когда–либо получу четкий ответ на этот вопрос, — пообещал Паско, усмехнувшись, — но готов поспорить, что к этой программе они отношения не имеют.

— Я тоже. — Руби посидела несколько секунд, пытаясь осмыслить услышанное. Все выглядело какой–то ерундой. Не до конца заполненные свидетельства о рождении? И даже если поверить в сказанное о налоговой службе, все равно это совершенно невероятно. — Все равно не понимаю. В наши дни все компьютеризовано, а это означает, что все заархивировано и записано. Никто не может просто так взять и появиться ниоткуда, не говоря уже о целой семье.

— Жить автономно не противозаконно, — сказал Паско. — Некоторые так и живут. И вы удивитесь, как много таких автономщиков.

— Ты имеешь в виду — кормиться тем, что выращиваешь сам, вырабатывать для себя электричество и тому подобное? — Руби хохотнула. — Взгляни на фото. Эта девочка не из семьи, живущей автономно. Черт побери, у нее даже был свой врач–ортодонт.

— А я в этом не столь уверен. Накамура засветились у нас на радаре, образно говоря, когда въехали в страну. И как бы они ни маскировались до того, как уехали с Кайманов, что бы ни проделывали, лишь бы оставаться невидимками, здесь они этим уже не занимались. Они оставили четкий след, по которому мы легко прошли. Я обнаружил их в отеле возле аэропорта. Они прожили там неделю. А в это же время наша группа расследовала мошенническую деятельность в том же районе. И у нас создалось впечатление, что Накамура как–то с ней связаны.