Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)
Шрифт:
Бейтс выпрямился.
— У меня спина болит от такого наклона, — объяснил он.
— Вполне понимаю, — сказал Пеннел. — Не угодно ли стул?
— О нет, спасибо, не стоит беспокоиться, — ответил Бейтс. — Думаю, я уже увидел все, что нужно. Воистину, это очаровательно.
Пеннел переминался с ноги на ногу и выглядел взволнованным.
— Я никогда не устаю наблюдать за тем, как они работают, — согласился он. — Эльфы, феи! Существа из детских сказок! — Он улыбался во весь рот.
«Улыбаетесь, сэр, — подумал Бейтс. — Улыбаетесь, но у вас испарина над губой
— А что это существо, э-э, мастерит?
— Какое-то устройство для измерения величины угла отклонения от курса — знаете, во время полета. Я мог бы дать вам его точное техническое название, хотя есть такой мистер Николсон — он больше понимает в подобных вещах.
— Оно — сэр или мадам?
— Оно?
— Это существо. Рабочий.
— Женщина. — Пеннел тронул Бейтса за локоть, мягко направляя его к лестнице в дальнем углу мастерской. — Мы находим, что они более умело, чем их мужчины, могут сплетать самые тонкие проволочки.
Бейтс приостановился у лестницы, последний раз окидывая взглядом мастерскую.
— А эти рабочие — лилипуты?
— Эти — с Блефуску, соседнего с Лилипутией острова, — ответил Пеннел. — Мы считаем, что блефускуанцы работают лучше, сэр. Они менее склонны к недовольству, сэр. Работают усерднее и более покладисты.
— Все это очень интересно, — сказал Бейтс.
Они поднялись по лестнице и вошли в стеклянную дверь, за которой находился кабинет Пеннела. Тот подвел Бейтса к креслу и предложил бренди. Когда Бейтс уселся, Пеннел быстро заговорил, попеременно вытирая ладони о рукава своего сюртука:
— Когда мой хозяин узнал о предложенных вами условиях, он был положительно потрясен. Мистер Бартон не такой уж впечатлительный человек, сэр, но он был потрясен, чрезвычайно потрясен, более чем, — продолжал Пеннел, вприпрыжку кидаясь к шкафчику с напитками в углу комнаты. — Более чем потрясен. Очень щедрые условия, сэр! И весьма выгодные для обеих сторон!
— Я рад, что — вы так думаете, — сказал Бейтс.
С того места, где он сидел, сквозь разделенное переплетом окно конторы была видна улица. Правый нижний угол каждого стекла покрывала похожая на серый лишайник, глубоко въевшаяся грязь. Граница между грязью и чистым стеклом напоминала гиперболическую кривую, проведенную из нижнего левого угла к правому верхнему. «Икс равен игрек квадрат», — подумал Бейтс. [22] Узор на стекле притягивал взгляд, отвлекая внимание от вида за окном: грязной улицы с домами из серого кирпича.
22
У героя не очень хорошо с математикой: график уравнения Y2 = x — это парабола.
Бейтс поерзал в кресле. Оно жалобно скрипнуло. «Я тоже нервничаю», — подумал он.
— Бренди? — во второй раз спросил Пеннел.
— Благодарю вас.
— Мистер Бартон выразил желание встретиться с вами лично.
— Почту за честь.
— В самом деле…
С нежным звуком дорогого фарфора звякнул колокольчик. Лилипутский звук. Бейтс посмотрел на дверь и перевел взгляд выше: над дверью к медной пластинке был прикреплен колокольчик. Он дрогнул, и вновь полился серебристый звон.
Пеннел стоял со стаканом бренди в руке
— Значит, мистер Бартон сам идет сюда. Колокольчик звенит, когда мистер Бартон направляется в мой кабинет. Но ведь я должен был проводить вас к нему…
И почти в то же мгновение дверь вздрогнула, будто от порыва ветра, и резко распахнулась. Бартон был человеком высокого роста, впереди себя он нес совершенно круглый живот, напоминавший букву «о». Его рот скрывали густая черная борода и усы, однако лоб был гол и напоминал цветом и формой лепесток розы. Он двигался с уверенностью и энергичностью преуспевающего человека. Поднимаясь с кресла, Бейтс кивнул в знак уважения; при этом его взгляд упал на ноги Бартона: туфли были из тисненой кожи, прекрасной работы, с острыми носами. Пока Бейтс выпрямлялся, он успел скользнуть взглядом снизу вверх по фигуре Бартона — по брюкам из тонкой материи, аккуратным жилету и сюртуку темного цвета — к единственной яркой детали его одежды — пурпурно-бирюзовому галстуку-«бабочке» с крупным драгоценным камнем.
Он улыбнулся хозяину мастерской и протянул руку. Однако первое, что сказал Бартон, было:
— Нет, сэр.
— Мистер Бартон, — затараторил Пеннел, — разрешите представить вам мистера Бейтса, который прибыл обсудить договор. Я только что сказал ему, насколько щедрыми мы считаем предложенные им условия…
— Нет, сэр, — повторил Бартон. — Я этого не потерплю.
— Не потерпите чего, сэр? — спросил Бейтс.
— Я знаю, кто вы такой, сэр, — вскипел Бартон. Он прошагал в дальний конец кабинета и снова повернулся к ним. Бейтс обратил внимание на трость костяного цвета; оба ее конца были окованы красным золотом. — Я прекрасно знаю, кто вы такой!
— Меня зовут Абрахам Бейтс, сэр, — ответил Бейтс.
— Нет, сэр! — Бартон вскинул трость и со звуком ружейного выстрела обрушил ее на конторку Пеннела. Тот дернулся, и даже Бейтс почувствовал, что у него на лбу выступил пот. — Нет, сэр, — взревел Бартон. — Вы сюда не пролезете. Я знаю таких типов, как вы. И вы с вашими фальшивыми именами и лживым нутром сюда не проберетесь. Нет.
— Мистер Бартон, — сказал Бейтс, стараясь сохранять ровный тон, — уверяю вас, меня действительно зовут Бейтс.
— Вы лжец, сэр! И я вас уличаю, сэр. — Трость взвилась в воздух, ненароком задев висящую на стене картину. Панорама Южных морей покосилась градусов на сорок.
— Я не лжец, сэр, — возразил Бейтс.
— Джентльмены, — заныл Пеннел, — умоляю вас…
— Пеннел, попридержите-ка язык, — воскликнул Бартон, подчеркивая последнее слово очередным взмахом трости, — если вы хотите и дальше здесь работать. Так вы отрицаете, сэр, — добавил он, направляя трость прямо на Бейтса, — вы отрицаете, что пришли сюда с целью пробраться ко мне в тыл? Пролезть?
— Я пришел обсудить вполне конкретные вопросы, — настаивал Бейтс, — только и всего. Неужели, сэр, вы отказываетесь даже поговорить со мной?
— А если и так? — сказал Бартон, слегка сбавив тон. — Что тогда? Вы небось приведете сюда ваших парламентариев, ваших издателей газет, ваших многочисленных друзей, и все скопом наброситесь на меня? Свора псов, сэр! Свора псов!
— Мне очень нравится ваша трость, — сказал Бейтс, с хладнокровным, как он надеялся, видом опускаясь в кресло. — Она вроде бы костяная, сэр?